Болотный кот
Шрифт:
– Давай потом, просто поверь…
– Хорошо, – пожал плечами Лас.
– Да, Лас, ни к чему про это сейчас, – буркнул Варас.
Уже затемно доехали до небольшого многодворца, где пришлось будить хозяина пустующего постоялого двора. Конюшни в нем не было, но был большой сарай и возможность накормить, напоить и обиходить лошадей. Сонный и толстый хозяин постоялого двора на пару со своей женой занялись нашим устройством и приготовлением ужина. Корчмы как таковой не было, был большой дом, в котором было несколько комнат и кухня. Горячая похлебка и крепленое вино немного приподняли настроение, мы все сидели
– Вот тут Старый Камень, большой многодворец, где мы должны собраться, – показал я ножом на вышитый маленький крестик.
– Завтра к вечеру будем, если пару часов отдохнем и поспим, а ночью выедем.
– Так и сделаем, – кивнул я, – не будем терять времени.
На постоялом дворе была одна-единственная «гостевая» комната с двумя топчанами, куда мы отправили женский контингент спать сразу после ужина. Варас и Лас улеглись прямо в корчме, составив лавки, а я вызвался покараулить, все равно сон не идет. Выкурив трубку, сидя во дворе на лавке у сарая, я подошел к фургону, приподнял одеяло и, положив руку на холодный лоб Туск а, постоял пару минут, мысленно попросив у него прощения. Скрипнула дверь корчмы.
– Ты чего?
– Не спится что-то… и страшно, – ответила Дарина, вынырнувшая из темноты и закутанная в плащ.
– Завтра долго ехать, не известно еще, как дорога сложится… иди, поспи.
– Я же тебе сказала, мне не хочется спать, – засопела Дарина, – почему ты сторонишься меня, я тебе не нравлюсь?
Вот же глупенькая… И выбрала, блин, место и время…
– Дарина, – я взял ее за руку и повел подальше от фургона, – ты хорошая, и ты мне нравишься, и именно поэтому давай не будем вот прямо сейчас говорить о том, о чем ты думаешь, хорошо?
– А когда? – она резко развернулась и уставилась на меня. – Сначала ты ушел… потом, хвала богам, появился, но то битвы, то смерти… когда ты захочешь говорить со мной?
– Эм…
– Ты… ты… – начала она тарабанить своими кулачками мне по груди и заплакала.
– Чщщщ, – схватил я ее за руки, а потом прижал к себе.
Спустя пару минут Дарина успокоилась и обмякла.
– Вот, молодец, успокоилась? Пойдем, присядем, – развернул я ее лицом к лавке у сарая.
– Пойдем, – всхлипнув и вытирая слезы, согласилась она.
Достав из кармашка на поясе кисет, я туго набил трубку, закурил, усадил Дарину на лавку и сам сел, выпустив клубы дыма.
– Шла бы спать, в доме теплее.
– Мне тут… с тобой тепло.
– Ну сиди, раз тепло… – обреченно согласился я.
Спору нет, девчушка, конечно, хороша, мозги на месте, красива и лицом и вообще везде… но черт возьми, у меня неизвестно, какое будущее в этом мире, может, у меня его и нет вовсе, этого будущего, а зарубят меня, к примеру, и что? Да уж, вот это уж точно попал… перенос моей тушки из одного мира в другой – ерунда, по сравнению с этим водоворотом девичьих чувств и эмоций.
– Да, – прижимаясь, сказала Дарина и положила голову мне на плечо, – с тобой тепло.
– Угу…
Спустя минут десять Дарина засопела и задремала, а я сидел и, боясь пошевелиться, наблюдал за луной и проплывающими на ее фоне облаками.
От компании Дарины меня избавил Варас, ему, вероятно, тоже не спалось, он вышел на улицу и закурил трубку.
– Иди в дом, – спокойно сказал
– Хорошо, батюшка, – ответила она, опустив глаза и покраснев, и затем побежала к дому, поддерживая полы плаща, дабы не волочить их по земле.
– Я договорился с хозяином, они за пару монет предадут Туска огню по всем правилам, – сказал Варас, заняв место Дарины.
– Хорошо, – кивнул я, – тебе-то что не спится?
– Лас храпит, как загнанный конь, разбудил меня… Я вот что подумал, а к чему ты расспрашивал про земли за пределами княжества?
– Просто интересно… А тебе разве не интересно?
– По законам Хранителей, все, что извне в наши земли может прийти, это все от тьмы, все зло…
– Ты веришь?
– Как тебе сказать, со стороны болот ведь только зло приходит каждую зиму, и с каждой зимой больше и сильней. В горах на юге икербы, бесовское племя, – сплюнул Варас на землю, – а по другим сторонам степи за пески… Многие лета назад ходили те, кому интересно было… но толку? Большинство не вернулось или сгинуло, а другие вернулись ни с чем.
– И больше никто не пробовал? Времени-то много прошло, может, что и изменилось.
– Мне то неведомо… может, и пробовали, может, и изменилось.
Утром собрались быстро и попрощались с Туск о м, после чего отнесли его тело в повозку, которую прислал староста многодворца. Затем позавтракали и отправились в дорогу, которая заняла у нас весь световой день, и уже к вечеру мы прибыли в большой многодворец Старый Камень. Встретил нас разъездной патруль ополчения князя Талеса, как представились наездники… О как, ну раз такой поворот, значит, Тарин с Талесом провели время с пользой. Внешне жизнь многодворца никак не выдавала столицу будущего мятежа, как обычно периодически проезжали обозы, в двух имеющихся постоялых дворах останавливались путники, по двум протокам медленно проплывали лодки в обоих направлениях. Вот только конные разъезды и два поста караула на въезде и на выезде портили мирную картину. У дома старосты нас встретил Тарин и, увидев Ласа верхом на коне Туск а, спросил:
– Что случилось, где Туск?
– Пал он, – ответил я, соскочив с коня, – наткнулись вчера на отряд наемников. Надо поговорить, Тарин, да и поесть не помешает.
– Езжайте вон к тому каменному двухэтажному дому, это постоялый двор, племянник Манука там хозяин, располагайтесь пока, я скоро.
– А где Талес?
– С вчера в соседний каменок уехал с Мануком.
– Ты что, их одних отпустил?
– Нет, конечно, с ними полста всадников… с Вансом во главе.
– С Вансом?
– Да, этот одноглазый демон на днях приехал вместе с ополченцами с границы хартских земель.
– Отлично! – обрадовался я присутствию еще одного матерого вояки. – Кстати, что-то я особо ополчения не увидел.
– Это хорошо, значит, не зря старался. Люди-то всякие ездят, не нужно, чтобы видели. В холмах недалеко отсюда два лагеря стоят, три сотни копий!
– Ого.
– Талес с Мануком должны за собой еще две сотни привести.
– Сила, – обрадовался я.
– Кабы тысяча, тогда да, сила… а так надежда на то, что в походе к нам другие рода присоединятся. Ладно, езжайте, я скоро буду. Спросишь Вака на постоялом дворе, это племянник Манука, скажешь, я послал.