Болотный край 2

Баковец Михаил

«Бедные насекомые, — злорадно подумал я, — вам там совсем херово должно быть».

Сквозь пробки в ушах я едва услышал выстрелы товарищей, который прикрывали наши спины. Стреляли они по двум липнам, прибежавшим к главному входу в муравейник откуда-то из-за дальних юрт. Хотя, честнее будет сказать — приковылявшие. На лютом морозе и постепенно усиливающемся ветре инсекты-богомолы резко потеряли в своей прыти, превратившись для нас в лёгкие цели.

— Сюда бы какую-нибудь газовую гранату, чтобы травить тварей, как тараканов дихлофосом, — крикнул мне Иван.

—

Однажды и такую придумаем, — пообещал я ему.

Инсекты дали нам примерно минуты три на передышку, а потом повалили такой плотной толпой, что в неё можно было стрелять с закрытыми глазами, и всё равно бы никто не промахнулся.

В очередной раз я помечтал об автомате, с которого мысли скакнули на пулемёт. Следом подумал, что было бы неплохо поставить на вооружение нечто вроде подствольного гранатомёта. Вон первые ручные мортирки ещё в петровской армии были, с помощью которых метали чугунные фитильные гранаты на десятки метров, куда их нельзя было забросить рукой.

Третья граната дала нам новую передышку. Пока инсекты приходили в себя от мощного взрыва, которые перемешал в фарш живых, раненых и мёртвых тварей в широком коридоре муравейника, мы опять перезаряжались. Сейчас пришлось потратить побольше времени, чтобы снарядить пустые барабаны к револьверам. Наши товарищи в этот момент страховали, крутя головой по сторонам: контролировали проходы между юртами и следили за выходом из муравейника. Шуа в это время добежала до линкийнцев и забрала их гранаты, так как свои у неё уже закончились.

Мечтать во время боя я не переставал. Точнее делал это в промежутках между стрельбой, когда после взрывов инсекты приходили в себя, а мы перезаряжали револьверы, которые занимали порядком времени для этого дела. Вспомнил, что как-то на Земле видел сигнальные пульки для пневматических винтовок. У тех на кончиках было углубление, заполненное специальным составом вроде бертолетовой соли или даже ею самой. При ударе о твёрдое препятствие пуля выдавала небольшую вспышку. Так вот, если таким же составом обработать часть наших пуль и отдать их в нежные ручки Лизы для усиления эффекта, то одна-две револьверные пули оставят вуурша.

После очередного взрыва гранаты внутри муравейника что-то обрушилось и перекрыло выход.

— Шуа, бери штук пять гранат, только обычных, а то усиленных у нас мало, — крикнул я девушке, поняв, что новая передышка будет куда дольше прочих. — С ними карабкайся наверх и забрось в вентиляцию. Может, там тоже что-то сломается или забьётся пылью. Пусть твари задохнутся.

Хобгоблинка понимающе кивнула, отдала свою переломку Оршу, взяла у нас гранаты и ловко полезла по покатой стене муравейника к его вершине, где зияли небольшие отверстия для циркуляции воздуха внутри инсектоидной постройки.

Спустя пять минут внутри муравейника раздались приглушённые взрывы. Помогли они или нет, я не знаю. Мы прождали ещё четверть часа после этого, но так и не увидели ни одного живого инсекта в прицеле своих винтовок.

— Директор, Прапор и Орш, вы сторожите проход, — отдал я приказ товарищам. — Гайран и Максим, вы лезете на макушку муравейника

и внимательно смотрите по сторонам. Не только следите за периметром внутри посёлка, но и за стены не забывайте посматривать. Ночь сейчас вон какая ясная. Остальные за мной.

В сопровождении оставшихся товарищей я направился к юрте, откуда в начале боя выглядывали люди. Перед тем, как откинуть в сторону травяную циновку, закрывавшую проход внутрь, я громко крикнул на русском и линкийском:

— Мы пришли к вам на помощь! Инсектов мы перебили!

Только после этого шагнул вперёд. Но первым войти в юрту мне так и не удалось. Шуа опередила, ужом ввинтившись между мной и косяком.

«Вот же телохранительница, блин, — мысленно вздохнул я, на пару секунд остановившись, чтобы не наступить ей на пятки. — Сколько ни говори — всё без толку».

Внутри я почувствовал себя одной из килек в консервной банке. Людей здесь оказалось несколько десятков. Они стояли плотной стеной в полутора метрах от входа. При свете фонаря их бледные лица казались лицами покойников.

— Ещё раз всем здорово! — произнёс я. — Земляне? Линкийцы?

Спрашивал не просто так. Было сложно понять по одежде и заросшим у мужчин лицам кто там кто.

— Да всякие есть. Сами кто такие? — хриплым простуженным голосом на чистом русском сказал невысокий мужчина в волчьей шубе и унтах. На голове вместо шапки какой-то платок или намотанная тряпка. Одежда явно местной работы.

— Русские мы. Шли за вами, чтобы освободить.

— Долго шли! — крикнула какая-то женщина из дальних рядов толпы.

— Как смогли. Мы как бы, не эмчээсовцы и не армия спасения, чтобы с энтузиазмом наперевес и голым задом бросаться с криками «ура» на незнакомого врага.

— Могли вообще пройти мимо, — добавил Иван. — Здесь вам не Земля, народ, помогать никто не обязан просто так.

После его слов поднялся ропот. Вот так обычно и бывает: сначала кто-то встревает в беду, часто по собственной инициативе (кто мешал этим людям уйти из опасного района куда-то в сторону нашего посёлка), а потом начинает обвинять спасателей, что те и приехали медленно, и техника у них старая, а не как в фильмах показывают, и матом они ругаются вместо того, чтобы психологами работать. Кстати, это я не преувеличиваю. На Земле был свидетелем подобного.

Здесь не нужно было бояться прокуратуры, различных организаций по защите прав и прочего, судебных исков и так далее. Поэтому парой фраз и обещанием послать к инсектоидной бабушке самых крикливых и наглых я мигом прекратил бесполезный ор. Наверное, даже хорошо, что люди успели вымотаться и сломаться в плену. Иначе и до конфликта могло дойти.

Всего мы нашли под четыре сотни пленных. Из них триста с хвостиком были землянами из двух анклавов: большого и маленького. Примерно полсотни линкийцев инсекты пригнали сюда три дня назад, притащив их из такой дали, что в первый момент я с трудом поверил. По словам этих людей, они шли — и шли весьма шустро, что стоило некоторым из пленных лишиться жизни за их медлительность — двенадцать дней до этого муравейника.