Большая игра в рукаве Ориона. Роман первый: Неизвестная сигнатура

Вильдт Людвиг

– Гражданская война у русских – это и есть дело рук Альянса, – возразил я. – Как раз потому, что они далеко. И деньги, где ты возьмёшь деньги, Адольф? – спросил я его. – Со сменой личности ты потеряешь доступ ко всем своим счетам.

– И черт с ними, – сказал ван Фростен упрямо. – Начну всё сначала.

– Ты же офицер, – привёл я последний аргумент. –

Хорошо подумай, Адольф, можешь ли ты превратиться в фермера, или в ещё что-то гражданское. Ты, Адольф ван Фростен, оберлейтенант гвардейского эскорта.

– Я думал об этом, – ответил ван Фростен. – Подумай и ты, Франц. Хорошо подумай. Империя капитулировала, наше Остзее не выстоит, это понимаем и ты, и я. Это наши последние дни. Хорошо было строить то, что мы называли "Новым миром". Но теперь не будет ни Империи, ни нас, остзейцев. Ты надеешься на то, что Ганза – это общество сапиенс?

Я не знал, что ему ответить. Я не мог сказать самому себе, почему горстка наших людей дерётся и умирает за маленький клочок планеты. Наших имён никто не узнает, а если и узнает, то победители объявят нас преступниками и припишут свои преступления, запретив всякие рассуждения на эту тему. Для меня был выход, но думать я о нём не хотел. Всё, о чём говорил ван Фростен – сбежать, стать другим, – точно не для меня.

– Может, я просто тихо проживу на новой планете, – горячо продолжал Адольф, – а может, там произойдёт что-то такое, что даст нашему миру шанс. Хотя бы один шанс, который нужно не упустить. И за который можно умереть. Искусственные светила, отсутствие экстремальных климатических зон. Много места для всех. Планеты под ключ. Сохранение культурного разнообразия вида сапиенс."Планеты для тех, кто на них живёт". Так видели мы наш "Новый мир". Таким мы его создавали. Но теперь всё это достанется победителям. Победитель – это Альянс, а не Ганза, Франц! Террисы построят своё общество на наших планетах. Это надолго. Ты же понимаешь, что это хороший способ продлить социальное спокойствие и благополучие на их планетах, решить проблему перенаселённости не сокращением личного пространства,

а простой экспансией. А тебя превратят в военного преступника, чтобы развлечь толпу твоей смертью. Или превратят в образцового члена их мира, чтобы сказать – смотрите, как даже такой представитель сапиенс "одобряет и поддерживает". Представь только – ты с новым модным хвостом, жабрами, или крыльями… С красивой длинной клешнёй, растущей из шейного позвонка. Красота!

Адольф, конечно, был прав. Он преувеличивал, рисуя портрет уж совсем откровенного "freneza"* из касты Диониса, но в общем был прав.

Все проще, – подумал я тогда. – Для меня всё намного проще.

– Ван Фростен, сказал я ему, – дай мне ещё один день.

– Что даст нам ещё один день, Франц? – с сомнением спросил Адольф, но протянул мне руку. – Хорошо, командир, завтра я с тобой. Но через день… через день ищи меня в русском аду.

***

В бокс снова вошли. Мне принесли мою форму, суд наверняка будут фиксировать. Народ должен видеть, что судят человека в остзейской форме. Это суд не только надо мной. Ярлык повесят на всех, кто в такой же форме совершал открытия, колонизировал планеты, спасал людей. Люди не поверят, но будут молчать. Суд надо мной, а потом, возможно, и над герцогом, и над кайзером, и над имперскими офицерами флота, даст лишний рычаг Альянсу для давления на союзника. На нас, военных, будут лепить ярлыки убийц. Зритель возможно, запомнит какие-то лица. Но гораздо лучшим маркером причастности, к сфабрикованным доказательствам наших преступлений, будет имперская форма. Узнаваемая, характерная. Предмет гордости имперцев и олицетворение наших технических достижений, которые можно будет украсть и выдать за свои. Это ударит хорошим рикошетом по Ганзейскому союзу – их солдаты носят такую же имперскую форму -только эмблема другая. Как ни крути, а Ганза наша наследница. А если вспомнить, что кайзер Вильгельм когда -то был её простым инженером, то и предшественница. Что же вы наделали, ганзейцы?

Конец ознакомительного фрагмента.