Большая игра. Звезды мирового футбола
Шрифт:
Недавно Зидана спросили, когда он уйдет из les Bleus. Он ответил: «Еще не решил. В данный момент думаю только о чемпионате Европы».
Просто на случай, если это действительно будет последний раз, смотрите за его игрой внимательно.
Джонни Реп и Бернд Хёльценбайн
Июнь 2004 года
«Давно не виделись!» — кричит Реп, когда Бернд с женой входит в роттердамский ресторан
Эти двое совершенно не похожи друг на друга. Немец выглядит как член совета директоров «Дойче Банка»: красный галстук, темный костюм и лысая голова, хотя розовощеким и круглым лицом напоминает ангела. При первом взгляде на него становится ясно: относится к себе серьезно. Жизнерадостный Реп совсем иной.
Похоже, вечер будет долгим. Днем раньше Хёльценбайны приехали на машине в Роттердам из Франкфурта. Поездка заняла всего три часа, по крайней мере так утверждает Бернд. Потом он ненадолго пропал. Сегодня днем я наконец выследил его в вестибюле отеля. Оказалось, как почти каждого немца или голландца, который жил на свете в 1974 году, его заперли в номере корреспонденты государственного телевидения Нидерландов и допрашивают по поводу знаменитого финала чемпионата мира.
Голландцы серьезно относятся к тридцатой годовщине этого матча. Журналисты не только знали ответы на все вопросы, но даже рассказали, что немецкая сборная ела на завтрак утром 7 июля 1974 года. «Ну, если вы так говорите, наверное, так и было», — ответил пораженный футболист.
Спросили его и о Яне ван Беверене, великом вратаре, который в истинных традициях 1970-х бойкотировал национальную сборную и поэтому пропустил Кубок мира. Позже Хёльценбайн играл с ним за «Форт-Лодердейл Страйкерз».
«Ван Беверен открыл в Далласе магазин марок», — говорю я ему.
Бернд поражен: «Должно быть, вы узнали об этом от парня, который брал у меня интервью. Он сказал то же самое!»
«Я и так знал», — отвечаю я небрежно.
Очевидно, немец думает: «Ничего себе! Что здесь происходит?»
В ресторане «Гонконг» мы заказываем несколько блюд на всех — это помогает установить связь — и около часа вообще не упоминаем тот финал. Бывший футболист признается, с опозданием на тридцать лет, что немецкая команда вращалась вокруг Герда Мюллера. Задача была как можно быстрее передать мяч бочкообразному нападающему: «Мюллер поворачивался — бум — и мяч опять летел мимо ворот. Это все знали». Хотя именно он и забил решающий гол в финале.
Но в целом мы ведем светский разговор о современном футболе, который на самом деле не интересен никому из присутствующих, кроме помешанной на игре миссис Хёльценбайн. «Иногда супруга отправляется на матч, а я остаюсь дома», — рассказывает ее муж.
Реп тоже редко смотрит матчи. Современный футбол едва ли его интересует. Он живет на холодном курортном островке Тексель, где тренирует команду четвертого дивизиона любительской лиги, возможно, самый нижний уровень в иерархии
Хёльценбайн не работает ни в одном клубе, хотя станет «послом» Франкфурта на предстоящем чемпионате мира-2006, который пройдет в Германии. Он оживляется, только достав из бумажника фотографию: «Смотрите!» На снимке, сделанном в аэропорту Хельсинки, Бернд стоит рядом с немецким канцлером Герхардом Шрёдером. Канцлер, бывший центрфорвард одной любительской команды, улыбается, а футболист серьезно смотрит в объектив. За ними на взлетной полосе — личный самолет Шрёдера. Может быть, он тоже носит в бумажнике фото и иногда показывает Тони Блэру: «Смотри! Это я с Хёльценбайном. И мой личный самолет».
Фотография сделана в 2002 году в Хельсинки, где Шрёдер и Хёльценбайн остановились, возвращаясь с финала чемпионата мира, проходившего в Японии. Бернда пригласили на матч как представителя немецкой сборной, выигравшей в 1974 году. В самолете они с канцлером «очень напряженно» говорили о футболе. Тот поинтересовался, не было ли уловкой падение в штрафной зоне, позволившее Германии сравнять счет с пенальти.
После ужина мы пешком перебираемся из «Гонконга» в роттердамский «Гёте-институт». Здесь немецкий культурный центр проводит дискуссию о финале Кубка мира-74. Мы с коллегой из Германии Кристофом — ее ведущие. Покидая ресторан, предупреждаем Хёльценбайна, что местная аудитория хочет говорить только о его знаменитом «нырке». В голландской футбольной терминологии этот прием обозначают немецким словом Schwalbe — «глотать».
Мы надеемся, что тема того знаменитого пенальти не кажется Бернду слишком скучной. «Нет, — вздыхает он. — Уже нет».
В зале сидят важные почетные гости: посол Германии, мэр Роттердама, второе лицо «Гёте-института». Они окончили университеты, и теперь дела у них идут лучше, чем у сверстников, впустую потративших молодые годы, играя в финалах чемпионатов мира. Сначала VIP-персонам положено произнести речи. Затем Реп, Хёльценбайн и мы с Кристофом занимаем места за слишком ярко освещенным столом.
Хёльценбайн многословно отрицает, что это был Schwalbe, а Реп утверждает, что всегда выключает телевизор, когда показывают видео того финала. Указывая на своего соседа: «И ты снова видишь, как он спотыкается о свою собственную ногу». Все смеются, кроме Бернда, который не понимает слов Джонни.
А тот продолжает: «Нет, я от этого ужасно устал. В финале я мог выполнить хет-трик, но упустил несколько шансов. И в 1978 году [в финале] против Аргентины ударил головой, и мяч прошел по касательной. Мне это до сих пор иногда снится».
Это хорошая цитата, но я не уверен, что она правдива: Реп очень хочет всем понравиться, поэтому сегодня он и приехал на машине с самого Текселя и скажет все, что захотим услышать.
Я спрашиваю, прибегал ли он сам когда-нибудь к Schwalbe.
— А как вы думаете? — отвечает он.
— Да? — гадаю я.
— В матче с Шотландией в 1978 году я специально упал рядом с точкой пенальти.
— Так вы вывели Голландию в финал Кубка мира благодаря Schwalbe?
— Нет, я вывел Голландию в финал Кубка мира благодаря тому потрясающему второму голу в ворота шотландцев.