Большая игра

Ланцов Михаил Алексеевич

Иоанн особенно и не надеялся на то, что получится быстро создать мощный флот. Если надо быстро, то проще было купить этот самый флот у Генуи, Арагона или Кастилии. Предварительно заказав там большие корабли и навербовав на них экипажи. Но ему пока это не требовалось. Однако такие длинные проекты он не забывал. Всегда держа в уме тот факт, что без флота у Руси только одна рука имеется. И без этих «водоплавающих» ему не добиться действительно значимого положения в мире.

Так уж сложилось, что традиционно у России был слабый флот. Этот довод часто приводится для обоснования того, будто бы этим вопросом и вовсе не

нужно заниматься. Найти доброго партнера и отдать ему все на откуп.

Но Иоанн видел ситуацию иначе.

В здешних реалиях морская торговля была совершенно немыслимо дешевле и выгоднее, чем сухопутная. От Москвы до Урала товары подводами довезти выходило в четыре-пять и более сотен раз дороже, чем кораблем от Риги до Кубы. И такая ситуация длилась до появления железных дорог. Да и потом, даже поездам все одно не удалось сравняться по стоимости перевозок, уступая кораблям в десять и более раз.

Поэтому-то Петр и рвался к Балтийскому морю в свое время. Ведь Черное закрыто османами. А Балтика — пестрое полотно. Там много сил и нет явного гегемона, как на Черном море. Из-за чего через Датские проливы можно было выгодно торговать. А главное — возить по-настоящему большой тоннаж грузов.

Но Петр умер. И дело его захирело.

Корабли продолжали строили для престижа, а не для дела. Оттого и получалось, что флот выступал скорее обузой для державы, чем верной поддержкой и надежным инструментом. И тут так получится, без всякого сомнения. Флот не может быть сильным и развитым, если он нужен только для престижа. Для его процветания нужна выгодна. Бабло, если по-простому. И такая экономическая выгода, чтобы все эти немалые деньги, которые требуются для строительства флота, с лихвой окупались. Как в той шутке про капиталиста и триста процентов прибыли. Потому что, если этого фактора не будет — и флота годно не окажется. Ибо на кой бес он сдался? «Чтоб было?»

Так что, параллельно со строительством флота, нужно придумать цели для него. И такие цели, чтобы они лет на двести-триста обеспечили мощный импульс для его развития. Понятно, что поначалу и торговля со Средиземным морем как стимул сойдет. А потом? А потом, когда кораблей станет побольше и появятся опытные команды, нужно будет выходить на оперативный простор. Оставалось только понять — куда конкретно им плавать… и что конкретно возить…

[1] Романией Иоанн назвал земли Западной Римской Империи. Византией — Восточной Римской Империи. Германией — земли центральной Европы севернее Балкан. Словенией — земли восточной Европы. Скандинавия — северные земли. Татарией — земли от Волги до Урала и южные степи Причерноморья, Прикаспия и Приаралья. Сайберия — все что восточнее Урала. Либия — ближний восток. Персия — средний восток от Персидского залива до Кавказского хребта и Аральского моря. Индией — собственно Индию и Юго-Восточную Азию. Аэрия — старинное название Египта, каковы называли Северо-Восточную Африку. Мавритания — это название распространили на Северо-Западную Африку.

[2] Галеон — наиболее совершенный тип парусного судна, появившийся в XVI веке. В конце XVIII веке был заменен кораблями с полным парусным вооружением (более развитым). Манильские галеоны — специальные большие галеоны для торговли с Тихим океаном, водоизмещением до 2000 тонн. Доминировали на этих линиях до начала XIX века.

[3] Флейт — это тип судна, который,

как и галеон, еще не был создан.

[4] Каракка «Grace Dieu», построенная в 1418 году имела водоизмещение 1400 тонн (по некоторым данным 2750 тонн).

Часть 1. Глава 7

Глава 7

1480 год, 12 июня, Москва

Понимая, что убийцы вряд ли успокоились, наш герой решил организовать небольшую «рыбалку». С тем, чтобы поймать этих «окуньков». Всех. И исполнителей, и руководство на местах, без которого вряд ли удалось бы обойтись в таких делах. Особенно ему хотелось пообщаться с последними. Ведь они, без всякого сомнения, были в курсе того, кто заказчик и зачем он это делал. И вряд ли после провала покушения они уехали из Москвы…

Та история с бунтом продолжала развиваться.

Из захваченных активистов большая часть, оказалась обманутой. То есть, вовлеченными хитростью и лукавостью. И участвовали только в том, чтобы поднять толпу и привести ее в кремль. Да и то, исключительно ради освобождения тела короля из рук самозванца. Во всяком случае, так они сами думали и так полагали все их близкие и друзья.

Те же немногие, из взятых, что действовали осознанно, знали мало, будучи мелкими сошками. Именно эти мерзавцы нанимали бедняков, чтобы гадости кричать под окнами королевы и кидаться в окна. Все остальные дельцы либо погибли в погромах, либо сбежали в Крым. Этих же просто забыли, так как ценности особой не представляли.

Да, супруга покойного дядюшки вернула их. Мертвыми. Дескать, не смогла взять живыми — сопротивлялись. Но ни у Иоанн, ни у Евдокима не было ни малейших сомнений в том, что их устранили от греха подальше. Чтобы не болтали.

Поэтому наш герой имел большие виды на дельцов, что остались в Москве. И очень хотел с ними пообщаться. Поближе. Да желательно с висящими на дыбе и с раскаленным прутом в известном месте. Но сначала их нужно было захватить. Для чего он вдумчиво расставлял сеть и раскладывал прикормку, подготавливая эту увлекательную «рыбалку…»

И вот, в середине мая, король объявил о том, что в благодарность за исцеление пойдет в паломничество к Троицкой Лавре. Делалось это по обычаям тех лет пешком. Вот и он это также проделает. Ибо рана была страшной и выжить шансы невеликие. Посему, как честный христианин, он должен выразить свою благодарность Всевышнему за выживание.

Сказано — сделано.

Седьмого июня 1480 года из жилого помещения, где ютился король до постройки дворца, вышел мужчина в бесформенной власянице с капюшоном, надвинутым на лицо.

Строго говоря, власяница — это длинная грубая рубашка из козьей шерсти, которую носили на голом теле для умерщвления плоти. Но Иоанн решил ее «творчески» доработать, добавить капюшон и удлинив рукава таким образом, чтобы ни лица, ни рук окружающие не видели. В остальном этот балахон имел вид вполне обычный для власяницы. Не крашенной, разумеется.

Вышел.

А с ним и восемь адептов Сердца. Они шли четвертками: авангарда и арьергарда. Точнее не шли, а ехали верхом, сверкая своими начищенными, золочеными доспехами. Мужчина же, промеж них, смиренно и кротко шагал по земле, глотая пыль от копыт. Из-за чего ни у кого в Москве, кто видел этот выход, не возникло сомнений — король отправился в паломничество.