Большая игра
Шрифт:
Мы вошли в темное здание через боковую дверь. Внезапно солнечный Лос-Анджелес исчез, и мы оказались в мрачном сыром помещении, где нас приветствовал длинноволосый человек в цилиндре. Глаза его были густо подведены черным.
– Добрый день, мистер Грин, меня зовут Барнаби, – сказал он, протягивая руку.
Рейрдон, не обращая на него внимания, прошел к лестнице.
– Молли, – представилась я, пожимая протянутую Рейрдону руку и широко улыбаясь, чтобы как-то сгладить неприятное впечатление от его хамства.
– Барнаби, –
Я последовала за Рейрдоном вверх по темной лестнице. Все сотрудники уже сидели вокруг стола, ни у кого на лице я не заметила энтузиазма.
– Я Рейрдон Грин. Теперь я управляю этим заведением. Я собираюсь многое здесь изменить. Если вам это не нравится, можете уйти. Если хотите сохранить работу, вам надо будет участвовать во всех этих переменах, чтобы все прошло гладко. Если вы, ребята, можете справиться с этим, ваша работа останется за вами.
– Это моя помощница, Молли, – продолжал он, – она сегодня проведет с вами некоторое время. Нужно, чтобы вы показали ей, как здесь все устроено.
И он повернулся, чтобы уйти. Я нервно улыбнулась.
– Секундочку, пожалуйста, я сейчас вернусь, – сказала я раздраженной публике. – Рейрдон, вы серьезно? Вы оставляете меня здесь? Что вы хотите, чтобы я делала?
– Да просто не похерь все, – ответил он, повернулся и ушел.
Тут я с ужасом вспомнила, что на мне дурацкий сарафан и дешевая кофта.
Я обвела глазами неприветливые лица сидящих передо мной людей. Они принялись что-то горячо обсуждать между собой. Все они были в черном, большинство с татуировками и пирсингом, в армейских ботинках, с ирокезами и производили довольно неприятное впечатление. Стилем их жизни был рок-н-ролл, и я не представляла, как разговаривать с ними. Хотелось выбежать на залитый солнцем бульвар Сан-сет, но я глубоко вздохнула и подошла ближе. Господи, как же мне расположить к себе этих людей?
– Всем привет! – спокойно сказала я. – Меня зовут Молли. Я понятия не имею, что и как здесь устроено. Рейрдон ушел, а я ничего не знаю. Но зато я точно знаю, что могу встать на вашу сторону. Я, как и вы, работаю по вечерам в баре, а днем стараюсь, чтобы на меня не наорал или не уволил тот самый чокнутый тип, с которым вы только что познакомились. Кстати, как правило, избежать выволочки мне не удается.
Раздалось хмыканье, и я даже услышала короткий смешок.
– В любом случае, если мы сможем работать вместе и Рейрдон получит то, что ему нужно, я думаю, мы все сохраним нашу работу.
Женщина с сильно накрашенными глазами и в армейских ботинках неприязненно посмотрела на меня.
– Все, о чем вы думаете, это как получить от нас то, что вам нужно, а потом всех уволить. Я ни капли вам не доверяю, – сказала она, тыча черным ногтем в воздух в опасной близости от моего лица.
– Это так? – поинтересовался пожилой мужчина с козлиной бородкой.
– Я не знаю, – честно ответила
– Дайте нам несколько минут, – сказала хорошенькая блондинка в короткой клетчатой юбке.
Я прошла в глубь помещения и уселась на засаленный диван, делая вид, что ищу что-то в своем телефоне.
Последовала горячая дискуссия, после которой двое ушли.
Остальные подошли ко мне. Один из них представился:
– Меня зовут Рекс, я менеджер. То есть был менеджером, – поправился он и протянул руку.
Остальные тоже представились.
Остаток дня я провела с Рексом, который объяснял мне, как работает клуб. Я записывала за ним. Я узнала, что у него есть жена и ребенок и что он десять лет отвечал за работу бара. Рекс показался мне хорошим парнем. Девушка по имени Дафф занималась приглашением рок-групп. Она передала мне список и программу выступлений и объяснила, как все работает. К концу дня у меня в руках оказался полноценный учебник клубного бизнеса, мне передали контакты рок-групп и заказчиков и другую служебную информацию. Я горячо поблагодарила их всех и оставила им номер своего телефона.
– Звоните в любое время, – говорила я. – Я расскажу Рейрдону, как вы все помогли мне.
В глубине души я почти не сомневалась, что Рейрдон всех уволит, и потащилась обратно в офис, чувствуя себя страшной дрянью. Я зашла к Рейрдону в кабинет и передала ему блокноты с записями, а вернувшись к себе, задумалась о том, как лучше представить дело, чтобы люди в клубе сохранили работу.
Ввалился Рейрдон.
– Молли, я не назову это хорошей работой, – объявил он.
Я было приготовилась защищаться, но он не дал мне ничего сказать.
– Это блестящая работа.
Я была до того потрясена, что чуть не свалилась со стула.
– Я горжусь тобой, – просто сказал он.
Как долго я ждала хоть каких-то слов одобрения, подтверждающих, что Рейрдон не считает, что я последняя идиотка в мире!
– А насчет тех, кто там работает….
Он резко повернулся, карие глаза сверкнули. Весь его вид говорил о том, что он готов разразиться очередной тирадой.
– Что с ними? – нахмурился он.
– Неважно, – ответила я, ненавидя саму себя.
– Пойдешь сегодня с нами. Будь готова к семи. Ты сегодня отлично поработала.
По дороге домой я пылала от счастья, омрачаемого, однако, чувством вины.
Лимузин заехал за мной в семь часов, все трое сидели внутри.
Рейрдон открыл бутылку шампанского:
– За Молли, она наконец начинает врубаться в это дерьмо!
Сэм и Кэм отозвались:
– За Молл!
Я сияла.
Мы вылезли из автомобиля перед рестораном «Мг. Chow», и папарацци сразу же ослепили нас вспышками.