Большая история маленькой страны
Шрифт:
Шифф обеспокоенно и внимательно посмотрел в глаза Теодору и ответил, что отдельный индивидуум, которого общечеловеческие катаклизмы беспокоят более личного благополучия, скорее всего, умалишенный. Впрочем, продолжил он, у художников пера это бывает; вполне возможно, что ничего страшного с Герцлем не произошло, хотя было бы небесполезно обратиться, ну, скажем, к Максу Нордау, он, правда, тоже литератор, но достаточно опытный психиатр.
В 1895 г. Герцль встретился со своим другом, известным писателем Максом Нордау.
– Макс, – спросил Герцль, – думал ли ты о том, что евреи Европы находятся перед лицом смерти?
–
– Здесь нечего думать, они строем пойдут к левым делать революцию.
– Это вызовет еще большую ненависть к евреям и обеспечит антисемитам новые козыри, несмотря на то, что евреи добиваются превосходства только потому, что им отказано в равенстве.
– Подобное развитие событий, – подхватил Герцль, – может привести к катастрофе не только евреев, но и Европу в целом.
– Ну, и какой же ты видишь выход из данной ситуации? – поинтересовался Нордау.
– Единственным выходом, – ответил Герцль, – могло бы стать немедленное создание еврейского государства и переселение в него преследуемых евреев. Ибо в мире нет такой силы, которая могла бы их защитить. Нет… Ты скажешь, что на земле живут много народов, которые не имеют своего государства: цыгане, баски, сариколе, тутси, гуджарати, курды, валлийцы, дагоны, удэгейцы… Но у нас другой случай… Впрочем, – подвел черту Герцль, – Шифф утверждает, что я сошел с ума.
Нордау окутался сигарным дымом и ответил другу:
– Если ты сумасшедший, то и я тоже. Хотя ставлю один к тысяче, что с ума сходит Европа…
После этой встречи Герцля будто подменили. Он развил бурную деятельность. Он встречался с людьми, причем весьма значимыми и по финансовому положению, и по социальному статусу, – и чуть ли не всех заражал своим обаянием, умом и… сионизмом. Он обвораживал еврейских финансистов. Он стал основателем Еврейского колониального треста, на основе которого возник банк «Леуми». Он создал Еврейский национальный фонд «Керен кайемет ле-Исраэль» – для выкупа земель в Эрец-Исраэль, создания водоемов, насаждения лесов и парков, организации еврейских поселений.
Именно Герцль придал многовековой еврейской мечте политическую форму. Миллионы людей стали поклонниками этой идеи, т. е. сионистами. Евреи и не евреи. Более того, поначалу Герцль нашел бльшую поддержку и сочувствие среди неевреев, нежели в своем народе. (Кстати, термин «сионизм» ввел в политический лексикон не Герцль, а писатель и философ Натан Бирнбаум в 1893 г).
Герцль добился аудиенции у германского кайзера Вильгельма II. Венский журналист представил ему сионизм как движение, которое не только отвлечет энергию молодых германских радикалов от негативной для кайзера деятельности, но и создаст в Палестине еврейский протекторат, дружественно расположенный к Германии. Для кайзера откроется дорога в Индию.
Герцль добивался германского покровительства, подчеркивая выгоду, которую Берлин сможет извлечь из сотрудничества с сионизмом. У антисемита же кайзера было желание избавить Германию от «еврейских ростовщиков» (такой вот эвфемизм для придания «рационального» вида иррациональной по сути юдофобии.)
Используя свой «политический алгоритм» представлять дело с выгодной для партнера стороны, Герцль добился совершенно немыслимого: аудиенции у султана Османской империи Абдул-Хамида II, которому пообещал помочь избавиться от долгов
Герцль зашел с другой стороны и предложил султану проект искоренения неграмотности в Османской империи. Для этой цели и вовсе никаких усилий и средств не понадобится – организовать в Иерусалиме Еврейский университет… Султан сказал, что учиться следует на сытый желудок, поэтому он будет благодарен гостю, если тот сначала накормит его подданных, займется экономикой и инвестициями.
Герцль уже совсем было решился на то, чтобы создать еврейское государство в Уганде, благо идея эта принадлежала Бальфуру и, более того, англичане дали ей «добро», да «русские» евреи зарубили сие начинание на корню: еврейская душа требовала жизни в Эрец-Исраэль.
Были удачи, были неудачи. К последним можно отнести отношения Герцля с домом Ротшильдов. И во Франции, и в Англии Герцль наткнулся на глухое противостояние. Легендарные еврейские богачи не жаловали сионистов.
У Эдмона Ротшильда успехом пользовалась собственная шутка: сионист – это американский еврей, который дает деньги английскому еврею, чтобы тот привез польского еврея в Палестину. А ведь Герцль готов был сделать Эдмона главой Сионистской организации вместо себя. В дневнике Герцля по поводу Ротшильдов красуется эмоциональное откровение: «Коллекция идиотов! Как с ними люди дела делают»?
В 1904 г. Герцль получил аудиенцию у папы римского. Папа, выслушав Теодора, улыбнулся:
– Добро пожаловать в Палестину, католическая церковь будет рада крестить евреев и принять в свое лоно...
Герцль прекрасно понимал, что основная задача – привлечь на сторону сионизма евреев. Хотя поклонниками Герцля вскоре стали ведущие еврейские писатели, ученые и художники, он знал, что самая пылкая и обнадеживающая поддержка исходила не из уютных салонов Западной Европы, а из Польши и России, где многомиллионное еврейское население влачило жалкое существование. Идей Герцля ждали здесь – в самом большом за всю историю гетто, в скорбных, как тюремные стены, границах «черты оседлости.»
– Зачем вы, сионисты, постоянно шумите, произносите речи и привлекаете к себе внимание? – спросил однажды Ротшильд у Менахема Усышкина.
– Барон Эдмон, – ответил тот, – дайте нам ключ от вашего сейфа, и обещаю: речей больше не будет.
Герцль – недаром же он был писателем – выпустил в свет собственную брошюру (форматом с «Устав молодого бойца РККА»). Называлась она «Еврейское государство». Возможно, сейчас она покажется кому-то несколько наивной, недостаточно глубокой. Ведь прошло более ста лет после его смерти (Герцль умер в 1904 г.). Но вот, например, его соображения о демократии: