Большая книга ужасов 2012
Шрифт:
Звонок не прекращался, электронные свирели продолжали заливаться, настойчивые электрические птахи. Только это был не телефон.
Глава X
Визит
Кто-то звонил в дверь.
К ним редко приходили гости, вообще, можно сказать, не приходили, Витька почти не помнил, как звучит звонок. А сейчас вот вспомнил.
Звонок. В дверь. Гость. Или гости. Добро, как говорится, пожаловать.
Парень сжал меч, нажал кнопку домофона, спросил:
–
Шорох и электрический треск, марсианские песчаные шепоты.
– Ладно, посмотрим, кто там к нам пришел, – пробормотал Круглов, – посмотрим…
Он подошел к двери и вдруг понял, что не собирается открывать. Просто не в силах. То есть он не может даже нажать на кнопку.
Домофон зазвонил снова. Витька не выдержал, оторвал трубку, расплющил ее о стену. Чтобы не звонил. Скрипнули ворота.
– Это от ветра, – тут же сказал Круглов. – Ветер, всего лишь ветер, всего лишь ветер постучал в дверь.
Аккуратно так, ноготком.
Витька отскочил назад, запнулся, упал, загремев костылями, чуть подвернул ногу, завыл.
Постучали уже настойчивей.
– Эй! – голос был знакомый…
Но какой-то другой при этом. Чужой.
– Эй, открывай! – потребовали из динамика. – Открывай, Круглов, тут холодно!
– А кто это? – спросил он, хотя теперь-то узнал кто, с трудом, но узнал.
– Я это, Аня.
Сомёнкова. Сомёнкова, но звучит не как Сомёнкова, что-то у нее там с горлом.
– Открывай, Круглов! Мне надоело тут уже торчать! Впусти меня!
Мгновенно вспомнились они, да, вампиры, которых необходимо обязательно впускать, а если не впустить – ни в жизнь не сунутся, будут висеть в воздухе, гипнотизировать из-за решеток, шептать, искушая…
Витька ухмыльнулся. Ага, как же, сейчас, впущу.
– Я к тебе, Круглов, по делу, а ты ведешь себя как придурок! Открывай! Тут темно уже!
«Вот именно – темно. Как стемнело, так и пожаловала. Или пожаловало. Пожаловал. Чтобы шагать. Вот Круглов его не впустит, а он ведь совсем не уймется, так и будет звонить, упрашивать, кидать на крышу камни…»
– Ладно, Круглов, ты меня разозлил, – вызов оборвался.
«Я ее разозлил, – ухмыльнулся Витька. – Ну-ну, подождем, сейчас… Сейчас я тебя порадую». Он направился на кухню. Прибавил газ, поставил на конфорки кастрюли с маслом. Сейчас оно вломится, а он его маслицем кипящим. Судя по мировой культуре, это очень больно, граждане, политые кипящим маслом, становятся совершенно недееспособными.
– Открывай! – сказала Сомёнкова нервно.
– Зачем? – спросил Круглов.
– Ты что, Круглов, дурак?
– Нет. Поэтому и не открываю.
Сомёнкова пнула в дверь, Витька отметил, что несильно, как пинают все девчонки.
– У меня тут коньки, – сказала она. – Я тебе все окна повышибаю.
– Попробуй.
В дверь ударили железом. Бряк. С размаху. Затем еще раз – бряк,
Брякали долго – парень видел, как подскакивает антибликовая крышечка на глазке. Когда крышечка замерла, он открыл уши.
– Круглов, ты надоел, – сказали из-за двери. – Ты очень мне надоел, Круглов. Я сейчас буду бить стекла!
Про стекла заорали, причем голосом уже узнаваемым, сомёнковским, он словно прорезался из-за ширмы, зазвенел в ушах.
– Открывай! – рявкнули за дверью. – Открывай, придурок, а то я сейчас башкой стучать буду!
Витька шагнул к двери. Он взялся за засов, подумал еще некоторое время, затем сдвинул ручку, открыл замок. Дверь отошла, и показалась Сомёнкова. Злая и взъерошенная, она оттеснила Круглова и протиснулась мимо него в холл.
– Дебил, – сообщила Аня устало.
Она была в блестящем красном плаще, в резиновых, в цвет плаща, сапогах, с широким черным поясом, через плечо сумка с коньками, Витька отметил, что все это красно-черное ей очень шло. Хорошо Сомёнкова выглядела, никакая не булка, зря про нее стихи такие распространяют. Это, наверное, от коньков она такая, все фигуристки красивые…
– Чего уставился? – недобро спросила девушка. – Псих…
– Ничего. Просто…
– Просто… Я из-за тебя там три часа проторчала, околела вся. Можешь ножик, кстати, опустить, – разрешила она.
Круглов обнаружил, что стоит с поднятым мечом. Он стрельнул глазами в зеркало, убедился, что выглядит очень глупо, меч опустил.
– Теперь лучше, – Сомёнкова сняла плащ. – С тебя, кстати, Круглов, тысяча.
– Ага, – кивнул он и спрятал меч за спину. – А за что?
– За это.
Она продемонстрировала рукав плаща с большой – с кулак – рваной дырой.
– За это, голубчик. Пришлось через ворота перелезать, а они, знаешь ли, со штырями у вас. Теперь ультразвуком придется зашивать. Гони тысячу!
– Сейчас? – тупо спросил Витька.
– Нет, послезавтра. Конечно сейчас.
– У меня нет сейчас, – сказал Круглов. – Слушай, у меня есть универсальный клей…
– Ласты себе склей, – посоветовала Аня. – А что тут у тебя происходит?
Круглов не ответил. Отступил, не выпуская из рук оружия.
– Ты бы хоть сесть предложил, джентльмен, – сказала она.
– Да, конечно…
Витька кивнул в сторону дивана. Сомёнкова прошлепала к нему, села, вытянула ноги.
– Дверь закрой, – напомнила она.
Он кинулся к двери, задвинул засов, повернулся к девушке.
– Ты где была? – спросил он.
– Горло болело, – Сомёнкова потрогала себя за шею. – Сильно. Быструю ангину поймала. Мороженым объелась – на день рождения пригласили, жалко было отказываться. Пришлось дома просидеть, и сейчас еще болит – хриплю, как лошадь. Все равно секция не работает, у них карантин.