Большая книга ужасов – 39

Андреева Ирина

– Ирка, а чего это ты свечи с собой таскаешь? Боишься, что внезапно электричество отключат? – засмеялся мой одноклассник Денис. – А это что? Ты что-нибудь вяжешь? Шарфик для любимого к зиме? – Денис поднял с пола свечи и шерстяной клубок. – Молодец, мне вот моя девушка наверняка шарфик не вяжет.

Диана – девушка Дениса – тут же подошла к нему, взяла клубок из рук и, делая вид, что кладет его в свою сумку, сказала:

– Бедненький мой, что ж ты сразу не сказал, что мерзнешь, я бы давно ради тебя выучилась вязать. Ты хочешь черный шарф с красными полосками? Тогда я Ирке клубок отдавать не буду.

Денис стал дурачиться по поводу расцветки шарфа, но тут прозвенел звонок,

и мне были возвращены все мои вещи.

В середине урока у Дениса неожиданно ни с того ни с сего пошла из носа кровь. Как потом рассказала медсестра – она ее остановит, вроде все хорошо, а через пять минут кровь снова льется. Часа два так возле Дениса и простояла.

На следующем уроке тоже не обошлось без происшествий. Диана, идя к доске отвечать, обо что-то споткнулась и с размаху упала на пол, посадив на лоб шишку, а на руку синяк.

А после третьего урока за Машей прибежала молоденькая математичка. Я думала, что она сейчас сообщит, что Данилка придумал новый веселый задачник и принес его в школу, но она сказала совершенно другое:

– Машенька, твоему брату плохо, он у меня на уроке согнулся в три погибели и стонать начал!

– Придуривается, – махнула рукой Никитина. – Сейчас я приду, тут же поправится.

– Да, я тоже сначала подумала, что Даня дурака валяет, а смотрю, у него лицо аж зеленое, лоб горячий, сам потный и стонет, что живот ужасно болит. Я его к медсестре отвела, а она говорит, что это аппендицит! «Скорую» уже вызвали, ты поезжай вместе с ним.

Машка раскрыла рот, похлопала с полминуты глазами, а потом одним движением смахнула вещи в сумку, вскочила из-за парты и вылетела из класса. На все это, как мне показалось, у нее ушло секунд десять, не больше.

«Что за день был в школе, одни сплошные происшествия!» – думала я, покупая в кулинарии торт после занятий. У моих родителей сегодня годовщина со дня свадьбы, и у нас по этому поводу праздничный ужин в узком кругу. То есть я, мама и папа. Кто только не перебывал сегодня в медицинском кабинете: и Денис, и Данилка, и Светка, и Диана. Причем последняя оказалась там дважды. Дело в том, что уже в конце учебного дня я опять уронила сумку, при падении она, по своему обыкновению, раскрылась (и чего она все время раскрывается, надо купить другую!), и снова вывалился клубок «от порчи». Светка его подняла и давай с Дианкой с ним играть, как с мячом. Физры им, что ли, мало? Ну, я клубок отобрала, а они, оставшись без увлекательного занятия на перемене, потопали в буфет и чего-то там налопались, а потом у них обеих началась проблема с кишечником, и они понеслись к медсестре за помощью.

По дороге из кулинарии я позвонила Машке на сотовый. Голос подруги был радостным. Она сообщила, что Данилку уже прооперировали и что все прошло хорошо.

– Ты представляешь, мне врач сказал, что у него этот аппендицит был «деструктивного гангренозного характера» и что, если бы «Скорая» быстро не довезла его в больницу, он мог бы погибнуть! Вот ужас! – Голос Никитиной начал звенеть от волнения. – Врач меня поругал, спросил, зачем брата повела в школу, когда он на боли в животе жаловался. Ну, я ему объяснила, что мы все приняли это за уловку и что вообще брат сначала уверял, что у него где-то в другом месте болит, а не там, где этот аппендикс проживает. А врач сказал, что все так обычно и протекает: боль возникает вверху живота, а потом спускается. Ну а мы-то с мамкой не доктора, мы ж не знали!.. В общем, ужас, я папе уже дозвонилась, сказала, что Даньку оперируют, а маме еще нет, сейчас снова буду ей на работу зво… ой. Вот мамусик с папкой вместе по коридору ко мне несутся! – воскликнула Машка и отсоединилась.

Переваривая услышанное, я пришла домой.

Мама, что-то беспечно напевая, раскатывала на столе тесто для пирожков. Я поставила торт на подоконник и пошла в большую комнату протирать пыль. Навела порядок на серванте, вытерла телевизор и подошла к журнальному столику. На ней лежала книга, обернутая в рекламную газету.

«Ох, на такой же газетке я записала номер Еремеюшки, – с грустью подумала я. – Стоп, а что это за книга и как давно ее завернули в газету?» «Поцелуй красивой сеньориты», – прочла я название, открыв первую страницу.

– Это мне тетя Галя дала почитать, – сказала мама, заходя в комнату. – Я книгу в газету завернула, чтоб не испачкать, читаю ее по дороге на работу.

Ничего не говоря, я сорвала с книги газетную обложку и принялась вертеть ее в руках. Телефон колдуньи был записан моим корявым почерком на полях газеты.

«Ура! Ура! Ура! – мысленно кричала я. – Как только празднование заканчивается, звоню Еремее и рассказываю ей обо всем, что происходит!»

С газетой в руках я побежала в свою комнату, перенести номер в память своего мобильного, где уж надежно сохранятся эти цифры. Открыв сумку, я с ужасом увидела, что в ней вновь обитает полчище пауков. От неожиданности я вскрикнула и уронила сумку на пол. Из нее на середину комнаты выкатился красно-черный клубок, и я увидела, как откуда-то из его шерстяной сердцевины вылупляются крошечные паучки – много, много, много – и разбегаются по ковру, словно цветные бисеринки.

– Что-нибудь случилось? – послышался мамин голос.

– Нет, все в порядке, – быстро отозвалась я.

В голове моей крутились мысли: клубок из ниток, которыми сняли порчу, Даня… с аппендицитом, Денис, Дианка, Света… Пауки из этого клубка, на этом клубке – порча… Я все поняла! И Даня, и все остальные, с кем произошла какая-нибудь неприятность, подержали в руках этот «порченый» клубок! Это все из-за него происходит! Наверное, тот полузверь из зеркала вмешался в процесс, испортил что-то, и теперь этот клубок представляет собой опасность! Надо запрятать его подальше, чтобы ни мама, ни папа до него не дотронулись, не хватало, чтобы и у них возник деструктивный аппендицит! Особенно нужно беречь его от мамы, она обожает делать у меня уборку, и клубок может легко попасть в ее руки. Ох, а сама-то я сколько раз держала этот клубок. Это каких же несчастий ждать мне?

Поломав голову над тем, куда бы спрятать клубок, я пришла к выводу, что лучше всего запихнуть его в чемодан с моими старыми детскими вещами. Я знала, что он стоит в стенном шкафу в коридоре и забит всякими распашонками, пеленками, ползунками, которые я уж точно носить не буду. Вот туда никто ни за что не полезет – незачем, а значит, это безопасное место.

Выждав, когда мама уйдет в очередной раз за чем-нибудь к тете Гале, я насадила клубок на карандаш (ну, не брать же эту опасную вещь в руки!) и запихала его в старый чемодан.

Праздничный ужин папа начал с тоста за семейную жизнь. Потом все сосредоточились на еде, но не надолго. Папа поднялся и, путаясь в словах, произнес тост за маму. Что-то он у нас в последнее время слишком красноречивый. Раньше он терпеть не мог, как сам выражался, «весь этот сентиментализм», считая, что люди и так понимают тех, кто их любит и ценит, без лишних слов, а тем более пафосных. Надо сказать маме, чтобы она срочно занялась его воспитанием, такое многословие – недобрый признак, уж я-то своего родного отца знаю. Вот в прошлом году, например, все дело ограничилось одним первым тостом, после чего папа весь вечер вливал в себя бутылку коньяка, потому что мама спиртные напитки терпеть не может, а мне они дают только пригубить, считая, что я «еще маленькая».