Большая книга ужасов – 61 (сборник)

Некрасов Евгений Львович

– Больные оставляют, – гордо сказала Зойка.

– Я понял. В Москве бы такой целитель давно забабахал себе клинику в два этажа. И ездил на «Порше».

Зойка свысока улыбнулась:

– Ни шиша ты не понял, москвич. Приводи своего брата, дядь Тимоша его полечит. Не бойся, расплатиться сумеешь.

Больше мы не говорили о ведьмаке. Когда грузовик уже колыхался по деревне, я вспомнил, что ни во дворе, ни в сарае у дяди Тимоши не было мотоцикла. А Зойка говорила, сломался…

Между тем деревенские собаки сходили с ума. Лай, которым нас встретили, был колыбельной

песенкой по сравнению с нынешним гвалтом. Звеня цепями, глухо брехали волкодавы. Заливались дворняжки, потявкивали щенки. Но почему-то ни одна шавка не выскочила со двора.

Выезжая на дорогу, Петя резко затормозил. Я успел обнять спавшего Жеку, а сам, защищая его, больно ударился локтями. В лучах фар мелькнула тень с поджатым хвостом.

– Волк, – виновато сказал Петя. – Надо же, в деревню зашел.

– Это собака соседская. Я ее знаю, дядь Петь, она правда на волка похожа, – затараторила Зойка.

Петя не удивился:

– Наверно, папаша у нее волк. Спутался с деревенской собачонкой – бывают такие случаи.

Поехали дальше. Я поглядывал на Зойку. Маленькая она была, на целую голову ниже меня. Подвинув мешавшего смотреть Жеку, я начал сползать, пока глаза не оказались вровень с Зойкиными. Две трети ветрового стекла заняло небо, густо посыпанное удивительно яркими звездами. А дорогу стало почти не видно, только далеко впереди маячила цепочка фонарей. Все, что ближе, заслонил капот «ЗИЛа», как будто ставший длиннее.

Зойка не могла заметить собаку.

Она многозначительно посмотрела на меня и повторила:

– Собака!

Глава IX. Про нашу десантную тетю и город Ордынск

Тетя Света не похожа ни на кого в нашей семье. Она вообще не очень-то похожа на обычных людей.

У нас в Москве тетя объявляется осенью или зимой, когда обычные люди давно вернулись из отпусков, и как на работу ходит по театрам и музеям. В промежутках она успевает накупить чемодан книг и обойти московских знакомых. Никогда не угадаешь, что тетя делает в гостях. Я раз напросился с ней из любопытства. В квартиру набилось человек десять приглашенных специально «на Свету». Целый вечер эти чудики слушали народные песни, которые она записала в деревнях у старух.

Вместе с тетей в доме появляются удивительные и бесполезные подарки. Нож древнего человека (обколотый по краям камень). Бубен шамана (кусок вонючей кожи на кольце из прутьев). Или позапрошлогодний хит: прялка девятнадцатого века. Отличная прялка, на ходу, хоть сейчас садись и пряди. Только зачем?.. Хотя все равно приятно, особенно когда гости спрашивают, что это за штука, а ты небрежно говоришь: «Прялка девятнадцатого века».

О прялку все спотыкаются, переставляют ее в другое место, и там на нее налетает кто-нибудь еще. Она блуждает по квартире, подкарауливая нас то на кухне, то в прихожей. Кажется, что мы живем в прядильном цехе. На наши осторожные жалобы тетя Света отвечает: «Варвары! Это же уникальный экспонат ручной работы. Я спасла ее от гибели, тащила на себе из брошенной деревни». В конце концов уникальный экспонат переезжает на чердак в Подосинках. А через год тетя привозит деревянный ткацкий станок, занимающий полкомнаты, и все повторяется.

Чуть не забыл о зарядке. О таком кошмаре хочется забыть, но тетя

не дает. Еще дома, собираясь в Ордынск, я не сомневался, что каждое утро буду просыпаться от знакомого крика: «Инвалидная рота, подъем!»

– Инвалидная рота, подъем! – кричала тетя Света.

Нет, нельзя, нельзя брать женщин в армию и особенно – в десантники!

Я открыл глаза и увидел рамку с пожелтевшей гравюрой «Геройский подвигъ Кузьмы Крючкова». Геройский Кузьма с Георгиевским крестиком на гимнастерке пришпоривал коня и протыкал пикой сразу двух немцев в касках с острыми шишаками. Сзади с винтовкой наперевес набегал третий. У него было обеспокоенное лицо, как будто немец боялся, что не успеет проткнуться.

На столе, на подоконниках и на полу стояли самовары – желтые и медно-розовые, пузатые и грудастые, а один, маленький – кубиком. Уникальных прялок тоже хватало, так же, как и уникальных коромысел, уникальных комодов и уникальных сундуков. На одном из них, размером с ящик от рояля, лежал я. Потолок заметно наклонялся к окну. Похоже, мы были на чердаке, в запаснике музея.

Жека вчера выспался по дороге и теперь скакал на кровати с визгливыми пружинами. Чувствовалось, что это увлечение надолго. Дома у него диван с одним поролоном, на нем так не поскачешь. С кроватной спинки успел пропасть блестящий шарик.

– А я сон видел, – поделился брат.

Я знаю его подходцы, поэтому сразу предупредил:

– Не все сны сбываются. Скажем, про мороженое или чипсы – это вещий сон. Если слушаться будешь. А про планшетник лучше даже не смотри – или, наоборот, смотри во сне, потому что наяву нам с тобой денег мало дали.

– Я про поезд.

– А про поезд сбудется в августе. К школе вернемся в Москву, не волнуйся.

Жека перестал скакать.

– Алеш, я не прошу ничего, а просто видел сон. Как будто еду в поезде, а тебя нет.

– Страшно было?

– Не, там пассажиры добрые. Странные только.

– Я тоже с утра добрая. Была, – тетя Света нависла над Жекой, как сенбернар над мышонком. – Марш в туалет, пока я не стала оч-чень странной!

Жека пискнул и рванулся было выполнять приказание. Поймав его за шиворот, тетя безошибочно вынула из кармана Жекиной пижамы кроватный шарик и стала приворачивать на место.

– Свободен! Через пятнадцать минут выбегаем!

Сегодня десантница нас баловала: уникальные ходики на стене показывали без четверти девять. Вот это щедрость с ее стороны. Просто буйство доброты. Так тетя Света поднимает нас в половине восьмого (каникулы и выходные во внимание не принимаются) и выгоняет на зарядку все семейство, включая папу и маму. Новорожденную Ленку она еще не видела. Могу поспорить, что тетя и ее выгонит, лишь бы к тому времени Ленка научилась ползать.

Я лежал, смакуя последние секунды покоя. Десантная тетя подошла, но вместо крика: «Ты что валяешься?!» я услышал удивленное:

– А это у тебя откуда?

Нож! Большой, острый, взрослый. Вчера я забыл его спрятать. А теперь он оказался у тети Светы в руках, и было ясно, что прапорщик запаса не оставит детям холодное оружие.

– Это наш, – соврал я. – Папа дал в дорогу, колбаски порезать.

– Вот уж не знала, что мой брат – колдун, – с иронией заметила тетя. – Алешка, где вы нашли нож?!