Большая книга ужасов (сборник)
Шрифт:
– Но ты же говоришь…
– Пустое… Я не могу прочесть вслух ни одного заклинания, а они действуют лишь тогда, когда произнесены вслух полным голосом. Только ты можешь спасти нас.
– Я?
– Да, Хранительница, - Кемма говорила с трудом, ее голос был подобен трепетному и слабому огоньку светильника, то угасая, то вспыхивая из последних сил. – Твоя сила…
– Она не помогает!
– Вспомни мои уроки. Ты знаешь достаточно много, чтобы избавиться от пут. Используй заклинание, о котором мы говорили во время последней беседы. Оно позволяет концентрировать энергию и аккуратно направлять ее в одну точку.
– Я его не помню, Кемма!
– Что?! – возмущение жрицы было так велико, что на миг даже вернуло ей силы. – Как ты осмеливаешься игнорировать волю своей наставницы?!
– Я не успела. Когда взялась за зубрежку, появился Чижик, и все закрутилось…
– Ты неисправима! Но тебе придется вспомнить заклинание. Только оно может спасти нас. Только оно!
Аннушка наморщила лоб, начала шевелить губами, прокручивая в памяти сложный текст. Кое-что она помнила, но заклинание было таким длинным, таким непонятным, что вряд ли она бы смогла полностью восстановить его. Бусинки-слова раскатывались в разные стороны, и нерадивая ученица колдуньи никак не могла собрать их в единое целое. Наоборот, чем больше девочка старалась, тем сильнее запутывалась, забывая то, что уже успело отложиться в памяти. Прошло, наверное, около получаса напряженной, но бесплодной умственной деятельности, и наконец Аннушка вынуждена была признать, что окончательно забыла спасительное заклинание.
– Заклинание выветрилось из моей головы, Кемма. Я его никак не вспомню.
– Тогда готовься к смерти.
– Неужели нет другого пути к свободе?
– Нет. Во всяком случае, я бессильна. Попробуй освободиться от бинтов.
– Меня скрутили на славу.
– Тогда молись своим богам и готовься к встрече с обитателями загробного мира.
Огонек светильника слабел, и причудливые рисунки на потолке постепенно погружались в темноту. Непроглядный мрак, предвестник отчаяния и смерти, медленно обступал со всех сторон пленниц гробницы.
– Это несправедливо! Нечестно! Из каждого тупика должен быть выход!
– Не всегда, Хранительница. Ты можешь спастись, если эта ловушка не определена судьбой как конец твоего пути. Тогда возникнут счастливые «совпадения», которые помогут выбраться сухим из воды. Но если ты приговорена, если судьба уже определила твой жребий – ты погибнешь, даже если отовсюду к тебе потянутся руки помощи. В такой ситуации единственное, что остается обреченному, - это с достоинством принять свою смерть.
– Я не хочу умирать!
– Пустые слова.
– Послушай, Кемма, это почти смешно! Ты называешь меня Хранительницей карт судьбы, но, по сути, я ее хозяйка. Ведь мне ничего не стоит изменить будущее любого человека, достаточно только разложить волшебные карты.
– Так разложи.
– А что, если я без карт перенесусь в мир Таро и наведу там порядок? Как тогда, с Артемом…
– Действуй.
– Но как?
– Почему ты думаешь, что я знаю это? Если бы в свое время ты не помешала мне разложить карты, мы бы не оказались в этой гробнице. Я совсем иначе видела свое будущее.
– Кемма!
– Попробуй освободить руки или вспомни заклинание.
– Если бы я могла!
Девочка готова была расплакаться,
Холеные пальчики с накладными ногтями совершенно не были приспособлены для такой грязной, трудоемкой работы. За пару минут девушка уже успела лишиться своего маникюра, но, стичнув зубы от боли и злости, упорно продолжала разбирать закрывавшие проход обломки камней. Пот заливал глаза, размывая косметику, задача казалась непосильной, однако руки продолжали ворочать тяжеленные глыбы.
Стук камней и чье-то шумное дыхание нарушили мертвый покой гробницы, донеслись до опутанных погребальными пеленами пленниц.
– Ты слышала? – Аннушка встрепенулась, словно по телу пробежала электрическая искра.
– Слышала, - откликнулась лежавшая рядом жрица.
– Может, это Чижик опомнился, или Артема совесть замучила? Кто-то же должен прийти нам на помощь?!
– Не упоминай при мне имя этого предателя! И не рассчитывай на помощь рабов Черного Колдуна: они уже давно не принадлежат себе. Скорее Синухет решил, что мы достойны еще более мучительной казни, а потому послал за нами. Ему нравится мучить людей, обрушивая на них все более изощренные страдания. Есть много казней, по сравнению с которыми медленная смерть от жажды еще не самая страшная.
– Не говори так!
– Я не хочу, чтобы ты тешила себя ложными надеждами.
С той поры, как погас светильник, они утратили счет времени. Аннушке казалось, что она целую вечность лежит в этом жутком холодном склепе, потихоньку превращаясь в самую настоящую мумию. И вдруг за стеной послышался непонятный шум… Но слова Кеммы убили робкую, теплившуюся, как искра в погасшем костре, надежду, заставили трепетать перед новыми, неведомыми испытаниями. Аннушка начала твердить под нос слова полузабытого заклинания, чувствуя, что вот-вот по-детски, по весь голос разревется.
Грохот отбрасываемых в сторону камней становился все громче.
– Ну же, еще немного! – послышался девчоночий голос. – Давай, глупое животное, помоги мне! Я же для тебя стараюсь! Тяни на себя этот чертов булыжник!
Еще несколько мгновений напряженного ожидания, и в погребальную камеру проник слабый свет карманного фонарика.
– Живые здесь есть?! Скажите, что мы не зря старались!
Аннушка просто онемела от неожиданно обрушившегося на нее счастья, но потом все же смогла разлепить пересохшие губы и отчаянно, во весь голос закричала:
– Сюда! Сюда! Мы еще живы!
Четыре руки, точнее, две девичьи ладошки и пара лапок какого-то животного продолжали усердно разбирать завал. Вскоре отверстие расширилось настолько, что в него сумела проскользнуть шустрая обезьянка. Чуть позже появилась и перепачканная пылью, усталая Кристина.
– Круто! – присвистнула она, когда луч фонарика выхватил из мрака опутанные белыми бинтами тела. – В таком прикиде только не Хеллоуине тусоваться!
– Ильина, каким ветром тебя сюда занесло? Так не бывает… - изумилась Аннушка, увидев свою одноклассницу. – Но в любом случае развяжи меня скорее, у меня нос чешется с нечеловеческой силой. Пожалуйста, Кристина!