Большая книга ужасов. 18 : Черный фотограф. Бунт марионеток [повести]

Белогоров Александр Игоревич

— Ты хочешь сказать, что кто-то нарочно воровал все это с кладбища, чтобы сюда засунуть? Да еще кость где-то откапывал… — не поверил Антон. — Но зачем? Кому это надо?

— Наверное, это какой-то колдовской ритуал! — сказал Алешка. Он понимал, что сам бы еще совсем недавно только посмеялся над этим предположением, но теперь другого объяснения просто не было. — Мне и старичок на это намекал! А делал это тот самый фотограф!

— Вот тебе раз! — Антон озадаченно почесал в затылке. — Неужели все это может подействовать?!

— А то

сам не видишь! — воскликнул Алешка.

— Надо бы проверить еще другие портреты. А то вдруг там ничего нет! — решил Антон. — Ты тут подожди, а я пойду свой раскурочивать!

— Нет уж, я с тобой! — заявил Алешка. Сейчас, когда тайна начала проясняться, он чувствовал огромный прилив энергии. Усталость как рукой сняло. Он понимал, что теперь победа близка, и надо только ни в коем случае не останавливаться на полпути!

— Ну, пошли! — согласился Антон, видя, что друга не остановить.

— Дядя Семен, наверное, делал для него рамки с тайниками, — рассуждал в пути Алешка, немного задыхаясь от быстрой ходьбы. — Очевидно, они где-нибудь на кладбище и познакомились. А потом дядя Семен что-то заподозрил; понял, зачем это нужно. Тут его и убили!

— Только вот как? — сказал Антон. — Неужели дядя Семен не справился бы с этим типом?

— Тут, наверное, тоже без магии не обошлось. Ты же видел фотографию на похоронах? — ответил Алешка. — Он дядю Семена тоже сфотографировал, так что тот был у него на крючке! А потом убрал как опасного свидетеля.

— А почему же он нас тогда не убил? — спросил Антон, которому все еще очень не хотелось верить, что они стали жертвами каких-то колдовских ритуалов.

— Так он и старался! Только случай помешал! — убежденно говорил Алешка. — То дерево нас бы как комаров прихлопнуло! Тебя только реакция спасла. Да и я с лестницы чуть повторно не полетел!

— Попадись мне этот гад!.. — Антон сжал кулаки. — Я бы ему хук справа, а потом апперкотом… — Он так увлекся, что показывал эти движения в воздухе, и какой-то прохожий испуганно шарахнулся от мальчика в сторону.

— Ты бы пока поосторожней! — посоветовал ему Алешка. — Мне он теперь, думаю, ничего не сделает. А вот твой портрет пока что цел…

— Это правда, — согласился Антон. — Но вскоре я с этим разберусь. А рука у меня сейчас здорово разболелась! Ничего, скоро пройдет… А пока я буду осторожен…

Не успел он это договорить, как поскользнулся на валявшейся на асфальте банановой кожуре и упал. Реакция не подвела Антона и в этот раз. Он успел выставить руку и приземлился на нее, взвыв от боли. Бордюр находился в опасной близости от его головы.

— Вот видишь! — воскликнул Алешка. — Ты как, в порядке?

— В порядке! — отозвался Антон, поднимаясь. — За год столько не падал, как сегодня! Но сейчас-то это случайно получилось.

— А почему ты так уверен?

— Холода не было, — ответил Антон. — Значит, это обычная кожура, которую бросил тут какой-то недоумок!

Дома Антон подошел к вскрытию рамки очень

ответственно. Он приволок ящик со столярными инструментами и, действуя молотком и долотом, сделал все быстро и аккуратно. Перед этим он не забыл подстелить газетку, чтобы не засыпать ковер землей; уборка в его сегодняшние планы не входила. Ребята с волнением смотрели на открывающийся тайник. Ведь если бы здесь ничего не оказалось, то тогда их версия потерпела бы крах и они снова остались бы перед полной неизвестностью.

Но все прошло нормально. Между изображением и задней стенкой лежал практически тот же набор. Разве что цветы были чуть другие, а на кусочке ленточки даже сохранился обрывок надписи с буквами «пам», очевидно, от слова память. Кость тоже выглядела несколько по-другому. Антон снял с полки энциклопедию, где был нарисован человеческий скелет. Ребятам показалось, что они нашли там такую же кость, но, разумеется, поручиться за это они не могли: тут нужен был опытный анатом.

— Похоже, этот извращенец все-таки могилы раскапывал, — сказал Антон.

— И с венком пожадничал, — добавил Алешка. — Ленточка явно одна и та же. Просто разрезал ее и пораспихал по разным портретам.

— А рука-то много лучше! — вдруг заметил Антон. — То так дергала, что просто сил не было, а теперь вроде как успокоилась.

— А скоро и вообще пройдет, — уверенно сказал Алешка. — Даже я надеюсь, что каникулы не до конца испорчены. Может, в августе уже и хромать перестану…

В это время к соседнему подъезду подъехала машина «Скорой помощи».

— Там же Анька живет! — ахнул Антон.

— Чего же мы тут сидим! Надо срочно туда! — разволновался Алешка, хватая костыли и ставя рекорд скорости по передвижению на них.

— А нас туда пустят? — с сомнением в голосе говорил Антон на ходу. — У нее мать знаешь какая! А тут еще человек так болеет…

— Мать ты берешь на себя! — решительно сказал Алешка. — А я портретом займусь!

— Как же, возьмешь ее на себя! — почесал затылок Антон. — Может, лучше наоборот?

— Удерживай ее как хочешь, хоть просто за руки, — говорил Алешка. — Тут и нужно-то не больше минуты! Я с портретом быстрее справлюсь! Ты же инструменты не захватил, а у меня костыль!

— Ладно, черт с тобой! Уговорил! — пробормотал Антон. — Может, все-таки лучше ей объяснить?

— Долго! — отрезал Алешка, сам удивляясь собственной, невесть откуда взявшейся решительности. — А у нас и так времени не осталось. Сегодня самый опасный день! Ты вспомни даты на памятниках. — Только бы не опоздать!

Дверь Аниной квартиры была открыта, и это, безусловно, облегчало задачу. Как выяснилось, врачи все-таки решили перевести девочку в больницу, а потом, если понадобится, и в Москву, в специализированную клинику. Они уже договаривались о перевозке в специальном самолете, который использовался обычно для того, чтобы возить тяжелораненых. Пока же Анина мама хлопотала, собирая что-то с собой.