Большая пайка
Шрифт:
Сергей пожал плечами.
— Да я в этом ничего не понимаю.
— Ну и что? Я тоже этому не учился. У меня есть куча идей. Вот взять, к примеру, этот аукцион…
— Ты думаешь, здесь что-то получится?
— Безусловно! — Петр снова плеснул в стаканы наливку. — Это классная идея.
Вот посмотришь, раскупят все. И потом — я же это устраиваю вовсе не для собак, ты просто не понял. Ведь платоновский «Инфокар» машинами торгует. Сейчас собаки, а завтра — машины. Представляешь, как можно развернуться? Поэтому я тебе и говорю — давай вместе.
— Да я-то тебе зачем? — не понимал Сергей.
— Я объясню.
И Петр пустился в длинные и путаные объяснения, из которых Сергей понял только одно, хотя прямо об этом так и не было сказано. Кирсанову был необходим прямой и надежный выход на Платона, а что может быть лучше,
Терьян, никогда не умевший отказывать, внимательно слушал Петю, кивал и время от времени вставлял разнообразные междометия. Наконец Петя выдохся и посмотрел на часы.
— Значит, так. Мне пора бежать. Сегодня в семь начало. Ты будешь?
— Да я считаю, что уже все видел.
— Ага. Ну ладно. Я там буду часов до десяти. Давай договоримся, что после этого я сразу у тебя и продолжим разговор. Девочек этих же брать или новеньких?
Заметив, что Сергей замялся, Петя успокоил его:
— Не думай, еда, выпивка — это я все привезу. Адрес свой напиши. И телефон.
— А что мне делать с этими девками, когда они изволят очнуться? — спросил Сергей, провожая Петю к дверям.
— Дай им кофе и пусть, как проснутся, позвонят мне. Номер они знают.
И Петя исчез за дверью.
Больше он у Сергея не появлялся — ни в этот вечер, ни впоследствии. И не звонил.
Уважаемые люди
Ахмет достался «Инфокару» в наследство от «Информ-Инвеста». Он родился и вырос в Казахстане, куда его семья была заброшена по воле вождя народов, но, закончив среднюю школу, каким-то чудом перебрался в Одессу, вознамерившись поступить в институт. Там у Ахмета был дядя, числившийся по паспорту русским, но хранивший все родовые традиции, почему и пользовался в городе всеобщим уважением. Понятно, что Ахмет, сдавший письменные экзамены и безжалостно зарезанный на первом же устном, сразу обратился к дяде. Тот выслушал его, помрачнел лицом, куда-то съездил, а на следующий день Ахмет пошел на пересдачу.
Тем не менее с высшим образованием у него не получилось, потому что соблазнов в Одессе было великое множество, и устоять перед ними молодой горец был не в состоянии. С грехом пополам он дотянул до четвертого курса, получил справку о неполном высшем образовании и двинулся в Москву. Влияние дяди, по-видимому, распространялось и на столицу — стоило Ахмету приехать, как его уже ждала невеста. После регистрации брака Ахмет больше не видел молодую жену до самого развода. А еще выяснилось, что в новеньком, с иголочки, овощном магазине, построенном к Олимпиаде где-то на юго-западе, свободно место директора, и Ахмет вполне удовлетворяет всем требованиям. Вот только о вступлении в партию надо серьезно подумать.
Уже через два месяца после поступления на руководящую должность Ахмет стал в районе заметной фигурой. Он осмотрелся, быстро сообразил, кто и сколько ворует, разогнал почти весь персонал и набрал сородичей, рекомендованных дядиными друзьями. Это позволило установить принципиально новые отношения с городскими и районными овощными базами и положило конец закрепленной десятилетиями традиции платить за каждую сколько-нибудь приличную поставку черным налом, который наваривался на бессовестном обвесе и обсчете. Теперь вместо занюханного товароведа с потертым портфелем, в котором, рядом с накладными, покоились бутылка марочного коньяка и пухлый конверт, на овощную базу являлись три подтянутых и щеголевато одетых джигита, которые по-хозяйски проходили по территории и, небрежно указуя перстами, говорили семенящему за ними директору:
— Это отгрузишь. И это тоже. Вот это будешь грузить, отсюда не бери, оттуда бери. А вот это заверни, привезешь сам Ахмету Магометовичу. Понял? Чтобы завтра все было.
— С транспортом плохо, — пытался возражать директор. — Район не дает.
Может, самовывозом?
— У тебя персональная машина есть? А своя личная? — интересовались джигиты. — Зачем тебе машина, если такой простой вопрос решить не можешь?
Всего за два месяца магазин Ахмета — впервые с момента основания — выполнил квартальный план. За три месяца — полугодовой. На всех районных собраниях
— Ты, Ахмет Магометович, подумай, — говаривал бывало второй секретарь райкома, смахивая с губ прилипшие икринки, — на твоей должности без партбилета никак.
Но Ахмет ловко увиливал:
— Времени нет, уважаемый. Много работы. От нас партия ждет трудовых успехов. А у меня проблема с кадрами. Продавщицы, экономисты, туда-сюда…
Нужно молодежь привлекать. А в овощной магазин кто пойдет? Вот если бы вы помогли — прислали хороших девушек, комсомолок… Мне секретарша нужна.
В скором времени магазин Ахмета, помимо богатейшего ассортимента, прославился на весь район редкими красавицами, которые торговать не умели, покупателям хамили, но задачу свою понимали и исполняли четко. На первых порах в час закрытия к магазину слетались местные ребята, привлеченные красотой и статью ахметовских комсомолок, но после того, как джигиты провели с ними пару просветительских собеседований, районные ловеласы стали обходить магазин стороной. А через год Ахмет познакомился с Бенционом Лазаревичем и от чистого сердца подарил ему трех наиболее активных комсомолок.
В делах «Информ-Инвеста» Ахмет имел свою долю, но в тонкости не вникал. За это его ребята обеспечивали Бенциону спокойную жизнь. Часто помогали улаживать проблемы, возникавшие при деловых переговорах. Если Бенцион Лазаревич приходил на переговоры в сопровождении какого-нибудь из ахметовских джигитов, то партнер проявлял удивительную податливость. В этом случае к доле Ахмета прибавлялось дополнительное вознаграждение.
К сотрудничеству Бенциона Лазаревича с Платоном и Ларри Ахмет отнесся с большим интересом. Он даже попытался объяснить новоявленным институтским коммерсантам, что филиалы «Информ-Инвеста» — это все равно что сам «Информ-Инвест», поэтому он, Ахмет, имеет на них такие же права. Однако Ларри, широко улыбаясь, растолковал ему, что филиалы — это не совсем «Информ-Инвест», скорее филиалы — это он, Ларри Теишвили, поэтому про «Информ-Инвест» лучше говорить с Бенционом Лазаревичем, а что касается филиалов, то — пожалуйста, Ларри не прочь обсудить и эту тему тоже, но хотел бы, чтобы при беседе поприсутствовал кое-кто из его друзей, имена которых тут же были названы Ахмету. С другой стороны он, Ларри, испытывая к Ахмету Магометовичу искреннее уважение и неподдельные дружеские чувства, хотел бы, в надежде на скорое сотрудничество, о котором можно будет в дальнейшем поговорить особо, сделать ему скромный подарок. Но он хочет подчеркнуть, что этот подарок никак не связан с филиалами «Информ-Инвеста», а представляет собой просто дань уважения Ахмету Магометовичу.
Выслушав эту речь, опознав кое-какие из названных Ларри имена и оценив по достоинству подарок, Ахмет больше эту тему в разговорах не поднимал. Но к Ларри стал относиться с большим уважением. И с еще бґольшим — к Платону, в котором разглядел основную движущую силу. И когда появился «Инфокар», Ахмет стал частенько появляться там по вечерам, знакомя отцов-основателей с разнообразными людьми своего круга.
Все непросто
Терьян появился в «Инфокаре» в мае девяносто второго года. Решение это он принял на удивление легко. Незаметно надвинувшийся крах отечественной науки Сергей ощутил, когда, принеся в институт несколько листков бумаги с доказательством много месяцев мучившей его теоремы и испытывая естественное желание немедленно поделиться с коллегами, он не смог сделать такую простую вещь, как собрать людей на семинар. Терьян развесил по всем этажам объявления, пришел в назначенное время в аудиторию и принялся ждать. Прошло минут двадцать, никто не появился. Еще не понимая до конца, что же все-таки происходит, Сергей приклеил на дверь бумажку, что семинар состоится часом позже, и пошел по комнатам собирать народ. Однако многие помещения оказались заперты, а в тех, что были открыты, никаких обитателей не обнаружилось. И лишь в одной комнате еще теплилась какая-то жизнь — там без особого энтузиазма пытались продать по телефону цистерну со спиртом и два вагона сахарного песка.