Большая проблема
Шрифт:
Язычество, религиозное мракобесие… Меня взяла от этого такая злость, аж шерсть встала дыбом на загривке. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить свою звериную часть и начать говорить. Но я с собой справился и произнёс:
— Эр Эдво, этих детей убьют?
— Принесут в жертву богам — поправил меня рыцарь, будто формулировка что-то меняла — Мне тоже не очень нравятся подобные обычаи, но традиции есть традиции.
— Эти традиции противны Свету — раздался рядом голос Силаниля, который подошёл к нам, слезши с телеги.
— Но обеспечивают новые урожаи и милость богов, как считают крестьяне — хмыкнул присоединившийся маг — Вы гляньте на них, они так заслушались своего жреца, что даже пропустили наше приближение. Их счастье, что мы не орки или разбойники.
Я же был вынужден согласится с ма Листом. Люди действительно внимали проповеднику излишне рьяно. Не знаю можно ли назвать их религиозными фанатиками, но уж звание излишне верующих они имели
— Милостивые боги не могут требовать от своих последователей убивать своих сородичей или приносить их в жертву — проговорил я с убеждённостью, которую пожалуй не ожидал и сам.
— Ты хочешь помешать им? — нахмурился эр Эдво — Ты ведь понимаешь, что жертв тебе просто так не отдадут? А даже если отдадут, то позже жрец принесёт богам другие жизни!
— А если я просто убью жреца? — прямо спросил я, не снижая тонна, а люди начали на нас оглядываться.
— Убийство жреца приравнено законом к убийству эра, Магнус — покачал головой ма Гратан — Это преступление. И мы будем обязаны тебе помешать или как минимум доложить герцогу. Да и местные тоже наверняка доложат своему эру, а он отправится в погоню.
— Странно это — проговорил я, глядя в глаза рыцарю через прорези шлема — Сил, не ты ли говорил мне, что демонопоклонников в вашем королевстве положено казнить?
— Положено. Но это к сожалению жрец Аптэя — отозвался брат-госпитал. Эр Эдво же молчал.
А я стоял перед выбором. На одной чаше весов было моё благополучие, а возможно даже жизнь. Я долго шёл к тому, что имел сейчас. Сначала через леса с востока в земли людей. Потом вместе с отрядом ма Крамана, который стремился доставить герцогского сына с невестой в Осато живыми и здоровыми. Я рисковал, влезал в авантюры, но мне неизменно везло и сейчас я почти доехал до земли, которую мог бы считать своей. А на другой чаше были жизни трёх незнакомых мне людей. Возможно добрых, возможно не очень. Но лично мне не сделавших ничего хорошего. Не сделавших чего-то, за что я в ответ должен рискнуть своими достижениями, своим благополучием и жизнью, нарушив местные обычаи и возможно заимев во врагах целого бога. Казалось бы такой простой выбор. Отвернись, скажи, что это не твоё дело, вспомни сколько людей по разным причинам умирает ежедневно и что всех не спасти, просто пройди мимо. Местные ведь так жили испокон веков, как бы ты не был силён, это не изменить.
Когда-то очень давно я читал книгу, где главный герой решал тварь он дрожащая или право имеет, прикидывая хватит ли у него духа убить человека. Я уже доподлинно знал, что в убийстве нет ничего сверхъестественного. Передо мной встал вопрос хватит ли у меня духа кого-то спасти. Не когда нападают на меня или я бью из засады, а хладнокровно рискнуть всем ради других, когда можно просто отвернуться и пойти дальше.
Глава 29
Возможно будь у меня больше времени можно было бы предпринять что-то другое. Придумать что-то умное. Или потонуть в своих сомнениях, а потом просто отступить, поступив разумно, а не глупо. В конце концов все мои спутники собирались сделать именно так. Силанилю не нравились человеческие жертвоприношения некоторых культов, но он не был богоборцем. Здесь вера в Свет вообще не повторяла путь христианства, ислама и иудаизма Земли, объявляя всех богов, кроме своего, погаными демонами. Авалию на невежественных крестьян в целом было положить свой магический жезл. Он был достаточно стар и циничен, чтобы понимать, что эти трое могли сейчас стоять в толпе вокруг нас и вполне спокойно смотреть, как в жертву принесут кого-то другого. Да скорее всего и смотрели во все предыдущие праздники урожая, если жертвоприношение конечно регулярное событие, а не повторяющееся, скажем, с периодичностью високосного года. Эр Эдво и его бойцы поклонялись Акхесу, богу воинов, насколько я знал, их вере велела приносить жертвы только в бою. На ритуал, где нет поединка и борьбы не на жизнь, а насмерть, они смотрели с некоторой брезгливостью. Ну да что с крестьян возьмёшь, если они жидковаты в коленках для веры настоящих мужчин. Сама же идея пустить кого-то под нож ради бога у них не вызывала того же отторжения, как у меня. Глам… Что творится в его голове, я не знал, он вообще не всегда был предсказуем. Творческая личность, что сказать. Но меч из ножен, как в Низовке, парень не тащил.
И всё же я решил быть не тварью дрожащей, а великаном, право имеющим. Может и стоило выбросить свой моральный компас из прошлой жизни в мусор, но всё же для меня это означало бы избавиться от самого себя. Не от тела, которого уже и в природе наверно нет, а от духа и личности, которые я как раз и считаю своим естеством. Что до гнева людского и божьего… То к демонам и людей и богов. Я как минимум всегда
Жрец же переходил, похоже, к завершающей части своего спича. Пока ещё было время, я успел сказать своим товарищам:
— Видят духи, я старался не нарушать ваши законы, а жить по ним как человек. Но законы моего народа не позволяют мне смотреть, как кому-то в жертву приносят разумных существ, которые не могут сопротивляться — пришлось внести уточнение для эра Эдво и его людей. Да, это была сделка с совестью. Всё же в ритуальном поединке жертва была при том же оружии, что и тот, кто должен отправить её на тот свет, а использовать для этой цели слабаков считалось оскорблением бога войны. Бой должен был быть настоящим. Потому мне она показалась приемлемой. А ещё я очень не хотел получит в спину сразу несколько копий — Остаться сейчас в стороне будет значить для меня бесчестие. Это явно хуже наказания от герцога или даже бога.
Жрец тем временем перешел к сути, обнажив кинжал и возвестив:
— Сим же отправляемы мы вас к Аптэя престолу, дабы могли вы передать ему благодарность нашу за защиту и…
— Старик, а ты не брешешь про защиту своего бога? — громко крикнул я, выходя наконец из круга людей, держа в одной руке щит, а в другой топор, закинув его обух на плечо и готовясь резко ударить им сверху вниз.
Жрец сбился, мои спутники пока вроде бы не пытались меня остановить, а по толпе прошёл ропот. Я надеялся, что всё останется в этом шатком равновесии. Всё таки своим я был не враг, а просто действовал в соответствии с собственными понятиями о чести, что должно импонировать местным благородным людям и тем, кто к ним приравнен. А крестьяне оставались крестьянами, их должен был остановить сам факт того, что мы воины. Но религиозный фанатизм я недооценил, крупный мужик из первого ряда попытался бросится на меня. К счастью я увидел его боковым зрением и нанёс быстрый удар плоской стороной лезвия топора по его голове. Фанатик упал, как озимый. Других желающих нападать вроде бы не было, а потому я мог продолжить.
— Твоего дружка он от меня не защитил. От орков это село бережёт ваш эр! Может быть тебе просто нравится резать детей по осени?!
Ступор старика, который недавно заливался соловьём в том числе и для каких-то важных господ, которые посетили юго-восточное захолустье в сопровождении великана, продлился не долго. Он набрал в лёгкие воздуха и закричал:
— Как ты смеешь, богомерзкая тварь?! Аптэй Могучий оберегает нас и растопчет саму твою душу за святотатство, будь ты про…
Договорить я ему не дал. Деревенский жрец не выглядел сколько-нибудь могучим адептом своего бога, но всё же у меня не было никакого желания проверять силу его проклятия на себе. Потому с моей стороны последовал новый удар топором. Искушение вновь дать человеку по голове плоской стороной лезвия было так велико, что я не смог его перебороть. В конце концов, если деревенские увидят отсутствие помощи от их бога, то будут сами виноваты, если позволят старику снова забрать их детей под нож. Такие даже если убить старика ничего не поменяют, а я не готов ни вырезать всех взрослых в деревне, чтобы дети выросли иными, ни вести здесь долгую и упорную просветительскую деятельность в духе большевиков.
К моему удивлению защита у старика и правда была, когда мой топор почти долетел до его головы, вокруг неё на мгновение появилась дымка, но тут же развеялась со звуком порвавшейся струны. Мой удар преграда едва задержала, а потому жрец всё таки получил по макушке и потерял сознание. Только вот пока он падал на землю, время для меня застыло и я почувствовал, как нас с Гектором буквально вырвало из тела.
Мы снова оказались в мире духов, тут же обретя нашу общую форму и оскалившись в ожидании противника, который не заставил себя долго ждать. Из призрачной земли, вздыбленной странными наростами вроде грибных шляпок, поднялось шестирукое существо вдвое выше меня ростом и попыталось схватить нашу с Гектором сущность. Я отпрыгнул от врага спиной вперёд и полоснул его когтями по конечностям. А потом отпрыгнул вбок, уйдя перекатом от удара. Для своего размера это существо двигалось на редкость быстро, но всё же я был ещё проворнее. Кроме того у меня неожиданно оказалось важное преимущество перед моим противником. Кем бы он или оно ни было, враг похоже не дрался прежде с шаманами, которых не сбить с толку перемещением их души куда-то за кромку. Здесь мы даже сильнее, чем в материальном мире. А я едва ли не всю эту жизнь думаю о схватках противников с серьёзной разницей в габаритах. Потому даже не смотря на шесть верхних конечностей, я всё ещё был не пойман, а бил, отпрыгивал и снова полосовал когтями, видя как из ран моего противника улетучивается сила, а его движения становятся всё медлительнее. В какой-то момент тёмно-серая фигура припала на колено, когда его нога со следами моих когтей подвела её, а я бросился вперёд, чтобы впиться клыками в глотку врага. И едва не оказался пойман!