Большая река
Шрифт:
Утром Иолай и Ингрид стали обходить землю, в надежде увидеть то место, где ещё можно хоть что ни будь посадить на этой земле, но это безуспешно, земля просохла настолько, что её даже мотыгой не возьмёшь.
– Может, попробовать увлажнить почву, - предложила Ингрид.
– Хорошая идея, тётушка, я схожу за вёдрами, - сказал Иолай.
Иолай направился к отцу, чтобы спросить у него, где можно достать ведро для полива земли, но ответ отца был неутешительный, оказывается, ещё в начале раздора, южане отравили воду в реке, так что эта вода никуда не годится.
– В таком
Иолай сообщил эту нерадостную новость своей тёте, та тоже ужаснулась, но отступать было нельзя, надо было в любом случае вернуть жизнь этой земле.
– Оставайтесь с отцом, я за лошадьми, - сказал Иолай тёте.
– Хорошо, только будь осторожен, - сказала Ингрид.
– Он всё же пошёл за лошадьми, какой упёртый малый, - улыбнулся Джонатан.
– Прям как ты, брат, вот как упёрся со своим рестлингом, так и не отступил тогда, - сказала Ингрид.
С приездом сына и сестры у Джонатана появилось и счастье, а то только одиночество было и воспоминания о прошлой жизни, он всё больше проклинал своего бывшего друга Лити за разлуку с семьёй и если бы не Лити, то все Гуды остались бы на этой земле. Через два часа Иолай вернулся с двумя лошадьми.
– Ты где их достал?
– поинтересовался отец.
– Купил, - радостно ответил Иолай.
– А что нам делать со второй?
– спросила Ингрид.
– Как что, на одной будем воду возить, а другой поле вспахивать, - ответил Иолай.
<tab>Шаг за шагом Иоллай начал вновь засеивать землю возле родного дома, хотя это ему давалось нелегко, земля на отрез отказывалась принимать саженцы яблонь и других растений. Пришлось ещё несколько раз съездить в город, чтобы добыть воды для размягчения почвы и, наконец, удалось сделать первые посевы.
– Есть, нам везёт, отец, земля тут ещё не отравлена, - сообщил Иолай отцу.
– Ещё бы сынок, я её с ружьём охранял, я сказал Джонатан.
– Может, попробовать выкопать колодец, тогда и в город ездить не нужно, - предложила Ингрид.
– За домом мягкая почва, нужно там, - сказал Джонатан.
– Завтра утром займусь постройкой колодца, пока нужно удобрить землю для первого урожая, - заявил Иолай.
– Видит Бог и эта земля в скором времени зацветёт, - проговорил Джонатан.
– Отец, расскажи, какая здесь была жизнь раньше?
– попросил Иолай.
Джонатан набрал больше воздуха в лёгкие, чтобы предаться воспоминанием о его молодости и начал рассказ, а Иолай вместе с Игрид стали слушать:
«Это было давно, но я помню как сейчас, с того самого первого момента когда появился на этот свет. Я помню лица моего отца и матери, тогда они вместе решили дать мне имя Джонатан.
– Это будет придавать ему сил, когда будет трудно и защитит от бед, - сказал Айзек Гуд.
– С нашей фамилией ему куда больше повезёт, - сказала Роза.
Я не чувствовал прилив обещанных мне сил, как говорили родные, жизнь в поселении менонитов протекала по своему руслу. Когда мне было пятнадцать лет, тогда меня крестили в приходской церкви, я верно дал клятву не пособничать злу и отвергать дьявола душой и сердцем, для менонита это важно,
– Брат Айзек, твой сын хочет податься в город, осознано ли его решение?
– спросил один старейшина.
– Это вынужденная мера, пока у нас жизнь не вернётся в прежнее русло, вот увидите, что он вернётся назад, - сказал Айзек. Что ж, самый сложный выбор был сделан и я подался на большую дорогу. Признаюсь, тогда пришлось много попотеть, нужны были деньги позарез, и тут меня приняли в СZW, хоть это была не та федерация рестлинга о которой все говорят, но всё же прибыль приносила».
– И как ты туда протолкнулся, брат?
– поинтересовалась Ингрид у брата.
– « Глядя на этих качков с улицы я вдруг понял что с моей фамилии меня сольют в первом же матче, поэтому я сказал, что моя фамилия Моксли, и они поверили мне, пришлось взять на себя образ уличного хулигана, но в свободное от рестлинга время я бежал на почту, чтобы отправить все заработанные деньги родителям, естественно, об этом никто не знал и даже Семми Калихан».
– Этот карапуз, - улыбнулся Иолай.
– Калихану просто не повезло с ростом, имей уважение, сын, он ведь тоже человек, - поправил Джонатан сына.
– Да, это просто у меня брат самый высокий из всех мальчишек в классе, прости, Джонни, я видела эту фотографию, - сказала Ингрид.
Джонатан продолжил рассказ.
– «Так прошло ещё пять лет, я был уже прославленным рестлером, пока однажды не позвонили родители. Это было на следующий день после матча, я отдыхал в одной из гостиниц. Зазвонил телефон, взяв трубку и увидев номер родных я проговорил: «Слушаю». Я говорил по телефону с отцом, он мне и рассказал важную новость, у меня появилась сестра – ты, Ингрид, хоть ты это вряд ли помнишь, новоё появление на свет пдало мне сил, я сразу же сказал своему менеджеру, что на время завязываю с рестлингом и возвращаюсь домой.
– Это не похоже на Джона Моксли, - произнёс менеджер.
– Давно хотел Вам сказать, моя настоая фамилия Гуд и я не хулиган из подворотни. Я немногим людям рассказывал о своей семье, все сразу начинали жалеть меня, как странно, если мы менониты, значит, мы из бедных слоёв, спросите ваших родителей, откуда у них эти яблоки на столе, это всё благодаря нашему общему труду.
Итак, я ехал из Портленда в Огайо, я понял, что уже дома, когда увидел символ нашего штата «Змеиный курган», и вот я добрался до Огайо, а затем до севера-востока Цинциннати, где стояли дома нашей дружной общины. Светило яркое солнце, птицы пели, пела и моя душа, я благодарил Господа бога за таких родителей и за сестру, и как хорошо, что есть Бог, который возвращает тебе радость жизни, я буквально летел по полю, и, наконец, родной дом. Я увидел моего отца Айзека Гуда, тот работал в поле вместе с другими менонитами, но увидев меня, он забросил вилы.