Большая волна в Канагаве. Битва самурайских кланов
Шрифт:
– Моя Йока, – Такэно провел кончиками пальцев по ее ладони. – А кстати, я в долгу перед тобою.
Любовная
Йока вопросительно посмотрела на Такэно.
– Я ничего не подарил тебе на свадьбу. Но я хочу вернуть долг; вот мой подарок, – он отдал Йоке приготовленный сверток: – Погляди же, что там.
– Что бы там ни было, я счастлива, ведь это подарок от тебя.
– Разверни и посмотри.
Йока подчинилась; из свертка выпало колье с драгоценными камнями.
– Ах! – Йока испуганно замерла, не смея притронуться к дорогой вещи.
– Бери, это тебе, – засмеялся Такэно.
– Великие боги, откуда это? Только богатые женщины носят такие вещи, – робко проговорила Йока.
– Бери, бери! Мой свадебный подарок. Я купил его на деньги, которые подарил мне наш господин, князь. Одень, прошу тебя.
Йока нерешительно надела колье на шею.
– О, как оно тебе идет! – восторженно воскликнул Такэно.
Йока поцеловала Такэно.
– Благодарю, мне очень нравится.
Не в силах более сдерживаться, Такэно обнял Йоку.
– Смотри, лунный лучик проник сквозь щель в окне и упал на нашу постель. Значит, луна взошла, и настало время любви. Пойдем же на наше ложе, моя любимая, моя Йока!
– Да, муж мой, мой любимый супруг, – нежно промолвила она.
Полевой цветок в лучах заката
Далекая снежная гора возвышалась над лугами и лесами. На нее можно было смотреть часами: отрешенность, приходящая при этом созерцании, освобождала душу от суетности земной жизни. Простирающиеся во все стороны обширные долины, покрытые кустарниками и редколесьем, также располагали к созерцанию, но уже не к отрешенному, а наполненному радостными мыслями о великолепии природы. Запоздалые цветы, яркими мазками раскрасившие желто-зеленое полотно осенних лугов, вызывали умиление уходящей красоты. Но самое большое, потрясающее душу чувство рождалось при виде одинокого белого цветка бессмертника, каким-то чудом выросшего у обочины дороги. В одном этом цветке заключались и отрешенность от суетности жизни, и радость великолепия природы, и умиление уходящей красоты.
Каждый из воинов княжеской армии, шедших по этой дороге, знал легенду о бессмертнике. Когда-то богатый старик полюбил очень красивую девушку. Он хотел жениться на ней и повсюду преследовал ее, задаривая в то же время ее родителей, чтобы они отдали ему дочь. Девушка убегала, пряталась от ненавистного старика и, наконец, потеряв надежду на спасение, попросила защиты у земли, – и земля превратила ее в бессмертник, цветущий круглый год.
Многим солдатам предстояло погибнуть на поле битвы, куда они направлялись. Может быть, и от этого таким прекрасным и таким трогательным казался им цветок бессмертника у дороги. Сам князь остановился здесь на несколько мгновений, чтобы посмотреть на него.
Продолжив свой путь, князь ехал шагом, затем пришпорил коня и помчался вперед,
В передней колоне войска шел Такэно. На нем не было доспехов, лишь плотная войлочная безрукавка защищала его спину и грудь. За поясом Такэно были два меча, за спиной висел лук, на боку – колчан со стрелами. Волосы были стянуты повязкой, на которой была начертана надпись: «Наша честь – в преданности повелителю».
Такэно было жарко, ноги ныли от длинных переходов, но он не обращал на это внимания. Он, как его учили в военной школе, старался достичь нужного состояния духа для предстоящего боя. Получалось, однако, не очень хорошо: то что давалось ему без особых трудностей к концу обучения; то что помогло ему одержать победу на выпускных испытаниях, куда-то пропало сейчас. Хуже всего, что он стал сомневаться даже в своем умении; ему вдруг начало казаться, что он не сможет ни выстрелить как следует, ни ударить мечом.
«Великие боги, что же это за напасть?! – в отчаянии думал Такэно. – Меня или убьют, или я осрамлюсь в первом же бою». Он был так огорчен, что не услышал, как его окликнул князь, поравнявшийся с ним, и тому пришлось во второй раз позвать его.
– Такэно! Эй, Такэно! В какие размышления ты погрузился столь глубоко, что ничего не слышишь?
– Вот лучший из молодых воинов, – прибавил князь, обращаясь к самураям из свиты. – Видите: он весь нацелен на предстоящую битву, воинский дух совершенно овладел им.
– О, мой господин, простите меня! – Такэно хотел опуститься на колени.
– Поднимись, – сказал князь. – Кто же опускается на колени в походном строю? А кроме того, за что ты просишь прощения? Ты достоин благодарности за свой настрой на битву.
– Но мой господин… – пробормотал Такэно, ужасно смутившись.
Князь пристально посмотрел на него, улыбнулся и, свесившись с седла, прошептал:
– Ты боишься? Но ведь ты никогда не участвовал в настоящем бою, и не знаешь, что это такое, настоящий бой, значит, тебя страшит неизвестность, а не предстоящая битва. Ты боишься, что бесславно погибнешь, или, хуже того, опозоришь свое имя? Твой страх пройдет, как только мы вступим в дело. Я никогда не ошибаюсь в людях: я подарил тебе оружие, и ты покроешь его славой.
– Запомните этого юношу! – громко проговорил князь, распрямившись. – Он отмечен богами, ему будет сопутствовать удача в сражениях. – А теперь – вперед! – крикнул он своим самураям. – Я хочу, чтобы мы еще до темноты достигли поля, где завтра встретимся с врагом!
В утренних солнечных лучах стояли друг против друга две армии. Многим из тех, кто видел сейчас восход солнца, не суждено было увидеть его закат, но несмотря на это, несмотря на страшное кровавое дело, которому предстояло свершиться здесь, красивым и торжественным был вид поля битвы. Блестели на солнце доспехи, сверкали наконечники копей; сотни разноцветных знамен и вымпелов взметнулись в голубое небо; пестрые ряды воинов сливались в живое море, которое дышало и волновалось.