Больше, чем что-либо на свете
Шрифт:
– Ты в своём сердце не такая, как они. – Рука Северги легла на грудь Темани, а потом скользнула выше и потеребила её округлый изящный подбородок. – Никто из них не способен полюбить меня и принять. Они либо боятся меня и бегут прочь, либо нападают. А ты каким-то образом смогла привязаться ко мне, моя нежная девочка. Уж не знаю, что ты во мне нашла... Но есть опасность раствориться в стае без следа и слиться с нею, утратив то драгоценное, что отличает тебя от неё. Не потеряй это.
Темань закрыла глаза. Приятная усталость и довольство
– И вот этой вот бессердечной гадине, норовящей сказать что-нибудь неприятное и испортить тебе праздник, ты хочешь отдать себя в супруги, крошка. Я тебе не завидую, если честно.
Глаза Темани сверкнули алмазными каплями и исступлёнными лучистыми искорками, и она прижалась к Северге, отчаянно вцепившись в неё.
– Потому что я эту бессердечную гадину люблю, люблю, люблю, – сквозь стиснутые зубы простонала она.
Северга лишь вздохнула, заключая её в объятия и щекоча дыханием её лоб, золотистый густой шёлк бровей и точёные скулы.
На следующий день состоялось само бракосочетание. Сперва в храме Маруши они обошли вдвоём вокруг статуи белой волчицы, а потом жрица в чёрном плаще с алой подкладкой потребовала пожертвовать богине свою кровь. Темань вздрогнула и побледнела.
– Не бойся, милая невеста, нужна всего лишь капелька из твоего пальчика, – клыкасто улыбаясь, успокоила служительница Маруши.
Две тяжёлые густые капли упали в кубок с вином – от Темани и от Северги. Жрица опорожнила сосуд в жёлоб алтаря у подножья статуи, и жертвенная смесь растеклась, заполняя собой узор, вырезанный в каменной глыбе. Преодолев свой путь по затейливо свивающимся желобкам, жидкость стекала струйкой в золотую чашу с другой стороны алтаря. Служительница протянула её Северге с Теманью:
– Испейте и причаститесь к Духу Маруши. Ваша кровь стала её кровью.
Губы Темани дрожали, когда она подносила к ним чашу. Сделав судорожный глоток, она затряслась, зажмурилась и передала остатки напитка Северге, и та последовала её примеру. Она ожидала ощутить сладковатый вкус нелюбимого ею вина, но вместо этого ей в горло пролилось что-то тёплое и солоноватое. Северга не спутала бы этот вкус ни с каким иным: на войне ей доводилось не только есть сердца и печёнки врагов.
– И в самом деле, кровь, – хмыкнула она, улыбкой оскалив розоватые клыки.
– Отныне вы – супруги перед ликом Маруши, – объявила жрица, окуная палец в кубок и ставя новобрачным метки между бровей. – Ваш брак освящён её силой, кровью и духом. Ступайте, дети, и пусть ваша жизнь будет счастливой.
У храма их уже ждала повозка. Вскоре они подошли к дверям приёмной госпожи Брегвид. Градоначальница приняла их без очереди.
– Ну что ж, я поздравляю вас обеих с этим важным шагом, – сказала глава города. – Скрепим ваши освящённые в храме узы силой гражданского закона. Ради
Северга уже не могла сказать, что с удовольствием созерцала румяное, сытое лицо градоначальницы – гладкое, с откормленными щёчками и пущенными на них завитыми прядями волос. Когда-то их отношения были неплохими, но теперь незримый клинок отчуждения пролёг между ними. Навья поймала взволнованно-влажный, блестящий взор Темани. Круглая метка алела меж её бровей, а на розовых губах дрожала распускающимся бутоном робкая улыбка. Что Северга могла ответить, глядя в эти полные ожидания глаза?
– Да, госпожа Брегвид. Согласна. Куда ж я теперь денусь?
Тот же вопрос был задан Темани, и её ответ негромко прозвенел нежным серебром:
– Да.
Помощница госпожи Брегвид сделала запись в большой толстой книге, и новоиспечённые супруги заверили её своими подписями. Свёрнутое трубочкой и перевязанное золотой ленточкой свидетельство легло в руку Северги.
За дверями приёмной она вручила выстраданную, долгожданную бумагу Темани.
– Держи. Ну, детка, довольна?
Та, приняв свиток и бережно прижав его к груди, подняла вопрошающий взор на Севергу:
– Я счастлива. А ты?
– Ну, вот и умница. Радуйся. – Навья щекотно и многообещающе поцеловала Темань в ушко. – А мне больше ничего и не нужно.
И вот – закончилось ожидание и воздержание. Спина Северги чувствовала себя хорошо, и её возможности навья проверила, внося Темань в дом на руках. Ни судорог, ни боли не последовало, а супруга обвивала жаркими и жадными объятиями её плечи и сияла лучистыми искорками в счастливых глазах.
В первую брачную ночь Северга набросилась на Темань зверем, как и обещала.
– Ты прямо голодная, – засмеялась та, когда они отдыхали – нагие, переплетённые в объятиях.
– У меня уже целую вечность женщины не было, – хмыкнула навья. – Оголодаешь тут.
– Значит, ты была мне верна... Это так мило! М-м... – мурлыкнула Темань, растроганно прильнув к навье и ласково поддев её щёку носом.
– Я-то – да. – Северга дёрнула губы оскалом. – А вот госпожа Брегвид уж очень восторженно и нежно о тебе отзывается... восхитительная женщина. – Северга скользнула пальцем по шелковистому подбородку новобрачной.
– Уж не думаешь ли ты... Фу, как тебе только в голову пришла такая пошлость! – обиделась Темань. – У госпожи градоначальницы, вообще-то, если ты забыла, три мужа.
– Ну, мужей заводить никто не запрещал, – пожала плечами Северга. – Но при этом любить и женщин.
Глаза Темани уже в который раз наполнились слезами, и она отвернулась в сторону, прижав к себе подушку.
– Любить тебя – это сплошная боль, – сдавленно проговорила она. – Сердце всё в крови от вонзающихся в него... шипов.