Больше, чем любовь

Делински Барбара

К горлу снова подкатили рыдания, и она проглотила комок и выпрямилась. Что толку рыдать, сказала она себе. Жизнь продолжается. Она переживет это горе. Ведь у нее будет ребенок.

Да и кому нужен страстный любитель приключений. И пусть с ним интересно, но, когда он нужен, его никогда нет рядом. Он скитается по всему свету, гоняясь за своими мечтами. К тому же он хитрый и коварный лжец.

Она медленно съела один крекер, затем другой. Раскрошив остатки в руке, она бросила их в воду, где ныряли крачки.

Поднявшись, она подошла к воде и смыла следы слез. Затем, зная, что ей предстоит пережить самые тяжелые часы своей жизни, она пошла к самолету.

Он почти закончил сборы. Снял с колышков брезентовый навес, сложил в стопку полотенца и одеяла, снял с самодельного столика полотенце, игравшее роль скатерти. В лагере, который был их домом, стало так пусто и голо, что слезы снова подступили, но она удержала их. В жизни много горя, она уже переживала его, переживет и на этот раз.

— Тошнота унялась? — спросил Спенсер.

— Да.

— Тогда поешь вот это. — Он протянул ей банан и пакетик смеси овсяных хлопьев с изюмом и орешками.

Она не хотела спорить, чтобы не усугублять боль предстоящего расставания, и, хотя аппетита у нее не было, взяла еду.

Он смотрел на нее и ждал.

— Ну же, ешь.

— Я поем, когда ты упакуешь вещи.

— Я уже готов. Поешь перед взлетом.

Ей не понравилась его настойчивость.

— А ты ел?

— Я не голоден.

— Ну, и я не голодна.

— Тогда ешь ради ребенка.

— Это я сделаю потом, — отрезала она. Какие все-таки невыносимые эти мужчины! — А сейчас у меня нет аппетита.

— Хорошей матерью ты будешь!

— А тебе какое дело? Ты не хотел этого ребенка. Не хотел ответственности. Так что не беспокойся за него. Предоставь мне заботиться о ребенке.

Он посмотрел на нее, и она внутренне содрогнулась. Никогда еще она не видела, чтобы в его глазах сверкала такая холодная ярость.

Что ж, пусть так, подумала она, хотя сердце у нее больно заныло. Они со Спенсером больше никогда не будут друзьями. Если они не могут любить друг друга, то им останется ненависть. И пусть для нее это непосильная задача, но это единственный выход.

Спенсер, казалось, пришел к тому же выводу, потому что кивком указал ей на самолет. Он забрался следом за ней, пристегнул ремень и начал щелкать выключателями. Пропеллеры завертелись уже через несколько секунд.

— Подлец! — пробормотала она.

— Ага.

Стиснув зубы, она устремила вперед невидящий взгляд. Она не смотрела на Спенсера, когда он провел самолет до конца песчаной полосы и развернулся. Не взглянула на лагерь, когда они промчались мимо. У нее было слишком тяжело на сердце, чтобы испугаться, когда колеса оторвались от земли и самолет стал медленно набирать высоту.

Она думала только о том, чтобы скорее оказаться дома. До Саванны было полтора часа,

а потом еще два с половиной до Род-Айленда.

Она подгоняла время, но оно тянулось бесконечно. Через некоторое время в надежде немного успокоиться она выглянула в окно.

— Что это за массив?

Он простирался вперед и назад, насколько видел глаз, и подозрительно походил на материк.

— Флорида, — бросил он.

— Если мы летим на север, как она здесь оказалась?

— Мы летим на юг.

— Но я живу на севере.

Он ничего не ответил, только еще сильнее стиснул зубы, отчего его профиль стал выглядеть еще более жестко. Он был напряжен и очень зол.

— Я думала, ты везешь меня домой.

— Я это и делаю.

— Я имела в виду мой дом.

У него заиграл желвак на скуле.

— Довольно, Спенсер! — заявила она, выпрямившись, насколько позволял пояс безопасности. — Ты решил меня привезти на этот остров. Теперь моя очередь решать. И я требую, чтобы ты доставил меня назад, в Род-Айленд.

— Я не полечу туда сейчас, — отрезал он.

— Почему? Тебе все равно до ноября нечего делать.

— Мне нужно подумать. Мне нужно время. Я не знаю, что делать.

— Тогда я тебе скажу, что делать. Доставь меня на Род-Айленд, высади меня там и отправляйся восвояси.

— Этого я не могу сделать.

— Почему это?

— Потому что мы еще не закончили.

— Мы, мы, при чем тут «мы»? Ты свое дело сделал — дал мне ребенка. Больше от тебя ничего не требуется. Я подписала все бумаги на этот счет.

— Ну а я ничего не подписывал! А свои бумаги можешь взять и сжечь, мне все равно. Они для меня ничего не значат.

Дженна посмотрела на него удивленно и недоверчиво.

Он сердито продолжал:

Я говорил тебе, что мне это будет трудно! Говорил, что я не могу стать отцом ребенка и не заботиться о нем. Я предупреждал тебя, Дженна, но ты, видно, считала эти бумаги защитой от меня. Но это не так! Я не могу забыть, что ты вынашиваешь моего ребенка, не могу! Не могу улететь и забыть о нем. Черт, думаешь, мне не интересно увидеть его? — Он с силой потер голову.

Дженна и думать боялась, к чему он клонит.

— Да, я запланировал эту поездку, — продолжал он, упорно глядя на горизонт. — Я думал: что ж, Спенсер, признайся, эта женщина волнует тебя. С ней было очень легко и приятно на Литл-Комптон и в Вашингтоне. И конечно, будет так же легко и приятно на твоих островах. А потом подумал об этом островке: вот будет здорово! Она привыкла к роскошным условиям. Посмотрим, как она поведет себя под палящим солнцем, когда вокруг один океан. Но я не обманывался. Действительно, мне интересно было посмотреть, как ты скиснешь, но я все равно мечтал о близости с тобой. И не только ради секса, я просто хотел быть с тобой.