Больше, чем поцелуй
Шрифт:
– И тебя не испугало до чертиков, что я встречаюсь с девушкой?
– Боже, нет. Сказать по правде, я равнодушно относилась к тому парню, Чеду.
– Чеду? Откуда ты знаешь о Чеде?
– В один прекрасный день он приехал сюда и взял кое-что из твоих старых вещей.
– Какие вещи? Когда?
– Да ничего особенного, думаю. Старые чучела животных из твоего детства, твои ежегодники со школьных времен. Разве он тебе еще не сказал? Он взял это, чтобы отдать тебе в качестве сюрприза. Надеюсь, что я не разрушила
– Он не сказал или не сделал ничего, ну, знаешь, необычного?
– Ну, он, вообще-то, называл меня мамой. Я посчитала это странным.
Эми решила, что с нее уже хватит. Она собралась учинить Чеду серьезный разговор. И забрать назад свои вещи.
– Короче, я рада, что ты его отшила, - продолжила Клэр, - а сейчас расскажи мне об этой девушке. Она тебя любит? Чем она занимается? Она такая же красивая, как и на фотографии в газете?
Эми рассмеялась, любопытство ее матери было заразительным. Она рассказала ей обо всем. О том, как Джордан выпала из окна, как Эми ее зашивала, об их первом поцелуе, обо всем.
– Ты что-нибудь запланировала на остаток дня? - спросил Клэр.
Ой-ой, подумала Эми, вот оно. Она захочет, чтобы я поныряла вместе в ней по мусорным контейнерам.
– Я не знаю..., - запнулась она.
– Что ж, у меня есть прекрасная идея. Почему бы тебе не пойти в ванную и немного не освежиться? Может, счистить кофейную гущу с твоих волос?
– Куда мы идем?
– Увидишь, - сказала Клэр.
– Сейчас иди и попрыскайся пачули, детка, ты и на самом деле пахнешь гнилью.
28. БОЛЬШАЯ, ШИКАРНАЯ ГЕЙСКАЯ СВАДЬБА.
Десятью минутами позже Эми была одета в один из сарафанов Клэр. Она столько выплеснула на себя пачули, что теперь благоухала, словно только что вернулась с концерта Grateful Dead. Они обе втиснулись в маленький Смарт, и Клэр сказала ехать Эми в шикарный район города. Эми рискнула задать вопрос, на который давно хотела узнать ответ.
– Ты любила папу?
– О, да.
– А он тебя?
– По-своему, да, - ответила Клэр.
– Сверни на выезд Колумбия. Дом находится в районе Кентон. Я думаю, что он был влюблен в идею «быть влюбленным», но всякий раз, когда наша любовь становилась глубже, и требовалось взять на себя более серьезное обязательство, он мельтешил крылышками, как колибри у кормушки. Теперь поверни направо на Денвер.
Эми повернула. Она надеялась, что не унаследовала гены своего отца. По крайней мере, ту часть, которая отвечала за порхание туда-сюда. Она не желала быть колибри. Она хотела быть пингвином. Они находили себе пару на всю жизнь.
– Ты можешь припарковаться здесь.
Эми остановилась перед старым, но прекрасно отреставрированным, викторианским домом. Все в нем было совершенно и очень сочетаемо, и он выглядел так, словно в нем жила Марта Стюарт. И тогда на
– Здесь живут геи?
– Ага. Мы декорируем их свадьбу.
– И они тебе позволили?
– Декоратор у нас Лилиан. Я всего лишь ей помогаю. Да ладно, Лилиан будет так рада увидеть тебя снова.
Клэр открыла дверь и застыла, оглянувшись на Эми.
– Тебе не надо заходить. Если ты не хочешь.
– Конечно, я хочу, - сказала Эми.
Лицо Клэр засветилось, и в этот момент Эми поняла, что она слишком долго отказывалась общаться со своей матерью, и это ту обижало. Она не хотела обидеть ее, но все-таки обидела. Она ощутила глубокое чувство вины и решила, что с этих пор станет проводить с мамой больше времени.
Клэр нажала на звонок в форме королевской лилии. Он был сделан из латуни и недавно отполирован, вероятно, его полировали каждый день ровно в десять.
Знакомьтесь! Дезмонд Куортермэйн. Им открыл дверь потрясающий, элегантный мужчина с густыми бровями и густыми темными волосами. Голосом, который, казалось, был на грани гипервентиляции, он воскликнул:
– Боже мой, Клэр, ты должна нам помочь. Это катастрофа!
– Дезмонд, это моя дочь, Эми. Она лесбиянка.
Если Дезмонд и был шокирован объявлением Клэр, то не показал и виду. Он едва ей кивнул ей, потом схватить Клэр за руку, потянув ее в дом, и запричитал:
– Это катастрофа, Клэр, ты должна помочь.
– Где Лилиан?
– спросила Клэр.
– Она в пруду, - он обмахивал себе рукой.
– Почему она в пруду?
– спросила Клэр, пока Дезмонд вел их через самый совершенный дом, который когда-либо видела Эми.
– Из-за лягушек. Это какое-то бедствие. Словно на нас снизошла одна из казней египетских. Лягушки везде!
Они следовали за Дезмондом через дом таким быстрым шагом, что перед глазами Эми только и мелькали диваны, тахты, книжные полки, выстроившиеся в ряд с книгами в кожаных переплетах, позолоченные настольные лампы, подушки с кисточками и невообразимое количество золотой парчи.
Когда они вышли через заднюю дверь во двор, там обнаружились беседка, несметное число стратегически расставленных скамеек, прекрасно ухоженные живые изгороди и несколько бросающихся в глаза шаров. И в гуще всего этого находилась Лилиан в высоких, по бедро, болотных сапогах, возвышающаяся посреди пруда с сеткой в руках.
Знакомьтесь! Лилиан Дрейк. Лилиан легко удавалось выглядеть идеально в любой ситуации. Она назвала каждого дорогой и дорогая и послала всем воздушные поцелуи. Даже в болотных сапогах по бедро, ее помада не размазалась, а ее волосы не выглядели грязными; они выглядели так, словно их раздувал ветер. У нее был избыточный вес, но она носила его, как будто это было привилегией и что-то, чем следовало восхищаться.