Больше чем просто дом (сборник)
Шрифт:
После ужина Долли занялась своим маскарадным костюмом; майор сосредоточенно курил, а мисс Уилли откровенно бездельничала.
— Где будет проходить твоя вечеринка? — спросила она у Долли.
— Здесь неподалеку.
— В доме у кого-то из подруг?
— Само собой. У девочки, которую я знаю всю жизнь.
— Ну разве не здорово! — сказал майор, обращаясь к мисс Уилли. — Мы с Долли завтра вечером славно повеселимся. Чертовски досадно, что тебе придется сидеть дома при старине Чарли.
Мисс Уилли никак не среагировала на его слова и продолжила расспрашивать Долли:
— А
— Просто черная накидка с маской — ну, вроде как ведьма. Будем ходить по округе, жутко завывать и все такое.
— А хозяева того дома, они люди богатые?
— Заткнись! — цыкнул на нее майор.
Взглянув на него еще раз, Долли окончательно решила про себя, что майор ей не нравится. Он был ничуть не лучше этой мисс Уилли. И зачем только дядя Чарли водится с такими людьми?
— Тебе нравится в школе? — быстро спросила мисс Уилли.
— Очень нравится. И мне на завтра много задано по английской истории.
С этими словами она, взяв шитье, отправилась наверх. Проходя мимо комнаты дяди Чарли, она задержалась — было сильное искушение приоткрыть дверь и взглянуть на больного. Вряд ли за ним хорошо ухаживают — Долли уже убедилась, что сиделка из мисс Уилли никудышная.
Однако она воздержалась от подглядывания и прошла дальше, в свою комнату на третьем этаже. Рядом с ее дверью находилась небольшая аккуратная лесенка, ведущая к слуховому окну, и Долли вдруг захотелось узнать, действительно ли Кларк ждет ее через одну крышу отсюда?
Поддавшись порыву, она наспех поправила волосы перед зеркалом, после чего поднялась по лесенке, толкнула наклонную створку окна и выбралась на крышу. Свежий осенний воздух подействовал на нее благотворно: чувство подавленности улетучилось. Она передернула плечами — не от холода, а как бы стряхивая остатки неприятных впечатлений, полученных внизу.
Справа от нее спускалась в проулок пожарная лестница, а на север тянулся ряд смежных плоских крыш с четырьмя старомодными башенками. Вторая башенка должна была находиться на доме мисс Терхьюн. Покрытие из сцементированной гальки частично поглощало звук шагов. По мере ее приближения к башенке в параллелепипеде застекленных рам все явственнее проглядывало лицо, а затем она услышала приглушенный крик:
— Эй, ты меня слышишь?!
— Господи, ну конечно же! — отозвалась она, останавливаясь у ближайшей дымовой трубы.
— Я не был уверен, что слышишь, — пояснил Кларк. — Зову тебя с того момента, как увидел на крыше, а сижу я тут уже битый час. Почему ты задержалась?
— Я же сказала, что не приду.
— Да, но девчонки всегда так говорят. Хотя, если честно, я уже и не верил, что ты придешь. Собирался в отместку пролезть в твое окно и заразить тебя корью, чтобы нас заперли на карантин вдвоем.
— Вид у тебя самый дурацкий в этой будке, — сказала Долли. — И ты думаешь, я согласилась бы с тобой вдвоем сесть там на карантин?
— У тебя на крыше вид не менее дурацкий. Это еще вопрос, кто из нас в более глупом положении: ты, потому что не можешь сюда войти, или я, потому что не могу отсюда выйти.
— Да и все эти крыши — сплошная
— И как же тебя угораздило жить в таком старом нелепом городе?
Она уже хотела ответить дежурным: «Я не знаю», когда вдруг поняла, что и вправду не знает этого. Ее пребывание здесь — по соседству с дымовой трубой на «проспекте» из смежных крыш — казалось не более абсурдным, чем пребывание в любом другом из множества мест, которые она переменила за последние месяцы.
Следующая фраза Кларка прозвучала как отзвук ее собственных мыслей:
— Я глядел на облако, и вдруг из него вышла ты.
Это было уже слишком. Но Долли не могла сказать: «Открой свое окно, я спущусь к тебе, и мы будем вместе болеть корью». Все, что она смогла сказать, прозвучало так:
— Ну, до встречи. Для больного ты выглядишь совсем неплохо.
— Уже уходишь?
— Я должна быть в своей комнате.
— Да брось ты! Твой дядя сердиться не будет, судя по тому, что рассказывала о нем моя тетка, — они давно знакомы.
На миг ею овладело искушение рассказать Кларку все. Но он так чудесно смотрелся в своей стеклянной темнице! Нет, Долли не могла допустить, чтобы его хоть краешком коснулись ее личные проблемы и невзгоды.
Она допоздна засиделась над домашним заданием, и настроение ее отнюдь не улучшил визит мисс Уилли, которая влетела в комнату с магазинными сэндвичами и очередным приветом от дядюшки Чарли.
— Его осматривал доктор?
— Разумеется.
Однако Долли уже не принимала на веру ее слова.
Следующим вечером, расставшись со школьными подругами под стрекот взаимных заверений о скорой встрече на вечеринке, она поднималась по лестнице дядюшкиного дома, раздумывая, не послать ли телеграмму папе, когда из комнаты майора донесся голос мисс Уилли:
— Запонки были при тебе во время отъезда.
— Они и сейчас где-то здесь, вот только где именно? Впрочем, я всегда могу позаимствовать запонки дяди Чарли.
Мисс Уилли рассмеялась. Это был неприятный смех, пронзительный и сдавленный одновременно, — как голос затравленной птицы, никогда не знающей, когда ей можно запеть, а когда нельзя. Долли, чувствуя себя более раскованной после привычного дня в школе, вновь собралась заглянуть к дяде Чарли, но внезапно усилившаяся перебранка в комнате майора заставила ее поспешить наверх.
«Как же мне быть? — размышляла она. — Обращаться за помощью к посторонним будет неправильно, это все же дом моего родственника».
Через какое-то время, спускаясь по лестнице, Долли услышала голоса майора и мисс Уилли, продолжавших ругаться в нижнем холле, и подалась было назад. Но по тому, как внизу вдруг притихли, стало ясно, что они услышали ее шаги, и Долли пришлось продолжить спуск.
Майор был при полном параде — во фраке с белым галстуком. Его трость, взятая на изготовку, как ружье, его ослепительно-белые перчатки и тонкое колечко его монокля — все указывало на то, что нынче вечером он будет иметь успех на балу в доме Анджелы Дикни. Сама мысль об этом возмутила Долли. Она даже пожалела о том, что представила его своей старшей подруге.