Больше чем скандал
Шрифт:
– Но какой близости ты хочешь, Кэт? – проговорил Маркус. Его взгляд затуманился. – Какая дистанция кажется тебе допустимой?
Кэтрин поперхнулась. Несмотря на страх, она была готова прыгнуть с обрыва и полететь. Чтобы вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь.
– Минимальная. Самая минимальаня.
Ноздри Маркуса дрогнули.
– Мне нравится пробовать тебя на вкус, Кэт. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я продолжу. – И прежде чем девушка успела ответить, ее большой палец очутился у него во рту, в теплой и влажной глубине.
Маркус наклонился к лицу Кэтрин, обдав ее щеку дыханием, в котором смешались ароматы корицы и виски.
– Может быть, ты тоже хочешь попробовать? – спросил он, вложив палец Кэтрин в ее собственный рот. Пораженная его предложением, девушка сглотнула, ощутив вкус собственной кожи.
Маркус пристально смотрел на нее, его потемневшие глаза стали почти черными. Кэтрин чувствовала жар, волнами исходящий от него. Возбуждение молодого человека передалось ей, вызвав ответную вспышку. Высвободив свою руку, она обхватила его и притянула к себе.
Кэтрин прильнула к нему, словно Маркус был источником жизни. Она раздвинула его губы, и ее язык проник в рот Маркуса с такой несдержанностью, которая могла бы показаться пугающей, если бы она обратила на это внимание. Он был сладковато-горьковатым на вкус, возбуждающим и опьяняющим.
Обвив руками шею Маркуса, Кэтрин откинулась назад и потянула его на себя. Он испустил глухой стон.
Их языки переплелись, словно в танце, и тело Кэтрин содрогнулось. Желание, пробуждаемое упругой плотью Маркуса, сводило ее с ума. Его руки скользили по ее телу, лаская, сжимая и пощипывая.
– Черт бы побрал эти пуговицы, – пробормотал он, сражаясь с застежками ее платья. Выискивая более удобную позицию, он передвинулся, и его сапог задел поднос, который с грохотом упал на пол.
– Проклятье! – Маркус выругался и сел.
Сердце Кэтрин упало. Неужели он так просто от нее отступится?
– У меня есть идея, – провозгласил Маркус, просунув одну руку под ее колени, а другой обхватывая девушку за плечи. С поразительной легкостью он поднял ее с диванчика.
Быстро поцеловав ее в макушку, он направился к двери, ведущей в спальню. Пока он нес ее, Кэтрин пронзала дрожь восторга. Распахнув дверь ударом сапога, Маркус без церемоний бросил девушку на кровать и в то же мгновение накрыл ее своим мощным телом и впился в обнаженную шею горячим, безудержным поцелуем. Перевернув Кэтрин на живот, он расположился сверху и с поразительной, обескураживающей легкостью одну за другой расстегнул все пуговицы.
– Ты очень искусен, – пробормотала Кэтрин, теребя выбившуюся из покрывала нитку.
– Моя профессия вообще требует проворства, – шепнул он. Потянувшись вперед, он поцеловал ее в ухо. – Но это не значит, что я повеса.
– Хотя ты, бесспорно, гораздо опытнее меня, – возразила Кэтрин.
Приподнявшись
– Послушай, Кэт. Я отнюдь не горжусь собой. Преследовать невинную девушку, это, наверное, самое худшее…
Кэтрин нахмурилась:
– Ты меня не преследуешь.
– Достаточно уже того, что я не держусь от тебя подальше, а следовало бы, – возразил он, взъерошив свои черные волосы.
– Но я не желаю, чтобы ты держался от меня подальше, – вскричала она.
– Это существенная часть нашей проблемы, – он глубоко вздохнул.
Кэтрин нахмурилась. И зачем она заговорила про свою неопытность и его искушенность. Какая разница, были ли у Маркуса другие женщины? Неужели она так и будет вечно все портить?
Маркус обмотал прядь волос Кэтрин вокруг ее уха и тихо, словно беседуя сам с собой, продолжил:
– Никогда раньше я не испытывал такого искушения. Ты так невинна… Но твоя страсть…
– Я тоже никогда не ощущала ничего подобного, Маркус, – возразила она, – и не хочу, чтобы этому вдруг настал конец.
– Но конец непременно настанет, – он вздохнул, – поскольку я должен уехать… – Он сел. – Черт побери, я не могу совершить такую ошибку…
Она схватила его руку и сжала, притягивая Маркуса к себе.
– Неужели ты можешь вести себя исключительно как самовлюбленный подонок?
– Что?!
– Мне кажется, что я тону, Маркус… – Она отпустила его и села, сжимая и разжимая пальцы рук. – Тону и не вижу ни кусочка земли.
Придвинувшись к ней, Маркус взял ее за руку.
– Ты переживаешь трудное время, Кэт, я знаю. Но я не хочу, чтобы тебе пришлось сожалеть о содеянном.
«Лучше сожалеть, чем не жить вовсе!», – промелькнуло у нее в голове.
Маркус поежился.
– Когда-нибудь ты захочешь выйти замуж и…
– Я не лгала, когда сказала, что даже не помышляю о замужестве, – перебила она его. – И едва ли когда-нибудь этого захочу.
– Однако в один прекрасный день твое настроение может измениться.
– Такой день не настанет, Маркус. – В подтверждение своих слов Кэтрин кивнула головой. – Я не передумаю. – Она подняла на него глаза. – Я не должна думать о будущем. У меня есть только настоящее.
Маркус переплел ее пальцы со своими и долго смотрел на их переплетенные руки. Потом поднял глаза на Кэтрин:
– Ты действительно отдаешь себе отчет в том, чего хочешь?
Она кивнула.
– Тогда будем жить сегодняшним днем, – сказал Маркус и, склонившись над ней, приник к ее губам долгим поцелуем. Его руки скользнули вниз, лаская ее бедра. На Кэтрин вновь нахлынуло желание, но оно было не подавляюще неистовым, как прежде, а очень нежным, от которого даже защемило сердце.
Она с наслаждением перебирала пряди его волос, ощущая их шелковистость и вдыхая сандаловый аромат. Она осторожно провела пальцами по его плечам.