Больше, чем страсть

де Джойя Джо Мария

Оставаясь внутри нее, он обхватил ее лицо ладонями и, дождавшись, когда его дыхание успокоится, тихо произнес:

– Тебе понравилось, дорогая?

Глаза Бекки широко распахнулись:

– О да!

Джеффри улыбнулся и скатился с нее, увлекая ее за собой. Бекка легла рядом с ним.

– Существует множество способов любить друг друга, Бекка.

– Знаю.

Джеффри замер.

– Откуда? – спросил он, сердито нахмурившись.

Бекка подняла голову и взглянула на него.

– Ты сказал мне об

этом.

– Я? Когда?

– В ту ночь, когда я помогла тебе добраться до постели, – напомнила Ребекка. – А утром Мэри застала меня в твоей комнате.

Джеффри улыбнулся.

– И я показал тебе это?

– Нет, – ответила Бекка, рассмеявшись. – Ты уснул.

Закрыв глаза руками, Джеффри застонал:

– Никогда больше не буду пить эль!

Он убрал руки и ослепительно улыбнулся ей. В его глазах сверкали веселые искорки.

Бекка взглянула на него, и ее сердце затрепетало.

– Я люблю тебя.

От его улыбки не осталось и следа.

– Что ты сказала?

Бекка не собиралась этого говорить, однако ее слова были правдой. И забрать их назад она не могла.

– Я люблю тебя.

Джеффри сел на постели так резко, что Бекка вздрогнула. Он положил руку ей на плечо и стал всматриваться в ее лицо. Она понятия не имела, что он хотел увидеть, однако его взгляд был пристальным.

– Ты это серьезно, Бекка?

– Да.

Притянув жену к себе, Джеффри страстно ее поцеловал. Он не произнес больше ни слова, однако когда они вновь начали заниматься любовью, Бекка поняла, что ее слова очень важны для него.

* * *

Джеффри проснулся первым и начал готовиться к отъезду. Он оделся и, собираясь выйти из комнаты, позвал Бекку:

– Как думаешь, Мэри согласится стать твоей горничной? Думаю, тебе было бы приятно видеть в Кейнвуде знакомое лицо.

Бекка выглянула из-за ширмы:

– Это было бы чудесно! Она помогала бы мне с корсетами.

– Тогда считай, что вопрос решен. Я поговорю с Мэри и твоим отцом.

Служанка была счастлива поехать в Кейнвуд вместе со своей подругой, а теперь еще и хозяйкой, и немедленно побежала собирать вещи. Джеффри отправился в кабинет к Томасу.

Когда он вошел в помещение, трактирщик встал.

– Мой дорогой граф Кейнвуд! – пророкотал он. – Доброе утро, милорд!

Джеффри выгнул бровь.

– Доброе утро, Кингсли. – Он опустился на стул возле стола Томаса. – Я хотел проинформировать вас о том, что через несколько дней Мэри присоединится к нам в Кейнвуде. Она будет горничной Ребекки.

Томас с готовностью закивал, усаживаясь напротив него.

– Хорошо-хорошо. Что угодно для моей дочери. – Его глаза сузились. – Она этого заслуживает, не правда ли?

Глаза Джеффри тоже сузились; он наклонился вперед.

– К чему это вы клоните?

Томас вновь встал, сложив руки на обширном животе.

Трактирщик выглядел самоуверенным.

– Как вам известно, доктор Саймон собирался заплатить за то, чтобы жениться на Ребекке.

– Да, – тихо ответил Джеффри.

– Мне кажется, что вы, как граф, могли бы заплатить больше.

Джеффри тоже встал:

– Вам не удастся продать мне свою дочь, Кингсли. Я женился на Ребекке, потому что хотел этого. И она вышла за меня по той же причине.

Томас гаденько захихикал:

– Она вышла за вас, потому что вы затащили ее в постель.

Джеффри сжал кулаки:

– Не смейте говорить о моей жене в подобном тоне!

Но Томас продолжал:

– Вашими стараниями девчонка была испорчена, а мои планы на нее разрушены. Думаю, я должен получить компенсацию.

– Поверить не могу в вашу наглость и безразличие к собственной дочери. Я не удостою ответом подобное предложение. Ребекка стоит больше, чем когда-либо сможет заплатить любой мужчина на свете. Жаль, что вам не суждено этого понять.

Он развернулся, собираясь уходить, однако Томас вновь заговорил, и его слова заставили Джеффри замереть на месте. У него внутри похолодело.

– Вам лучше приглядывать за ней, Кейн, иначе девчонка может стать такой же, как ее мать.

Джеффри медленно повернулся к нему:

– Я вас не понимаю.

Томас скривил губы:

– Ее мать была обычной потаскухой.

– Что?

– Я заботился о Ребекке как мог. Делал все, что было в моих силах, чтобы не позволять мужчинам заглядывать ей под юбки. Поздравляю вас с тем, что теперь это ваша забота. Забирайте ее. Забирайте – и помните мои слова!

Кулак Джеффри врезался Томасу в лицо, и тот неуклюже рухнул в кресло. Не сказав больше ни слова, граф вышел из кабинета.

И как только человек может относиться к собственной дочери с таким презрением? «Девчонка может стать такой же, как ее мать», – сказал он. Будет ли Бекка изменять ему? Нет, он не позволит ей стать такой же, как Патрисия.

А если какой-нибудь мужчина посмеет дотронуться до нее, он, Джеффри, его убьет.

К тому моменту, когда граф дошел до комнаты Ребекки, он уже успокоился. Слуги унесли несколько ее кофров к карете, ожидавшей у входа в трактир. Он остался наедине с женой.

Прижав ее к себе, Джеффри коснулся губами ее волос:

– Ах, Бекка…

Покачав головой, он отстранился и взял ее за руку.

– Нам пора, милая.

Когда они вышли из трактира, Томас уже стоял на подъездной дорожке, потирая челюсть.

Глаза Бекки округлились.

– Отец, что случилось с твоим лицом?

Смерив Джеффри мрачным взглядом, Томас повернулся к ней:

– Ничего, девочка. Просто поскользнулся. Разумеется, мы будем видеться?

Вопрос явно был обращен к Джеффри, и тот коротко кивнул.