Больше, чем ты знаешь
Шрифт:
Бледно-голубые глаза герцога расширились от удивления. Видимо, возмущенный, он что-то бессвязно забормотал, брызгая слюной, поперхнулся вином и отчаянно закашлялся.
Не сводя с него глаз, Рэнд молча поднял брови. Клер быстро поднялась, нащупала плечо герцога и несколько раз энергично хлопнула его по спине, пока он не отдышался.
– Я так понимаю, у вас есть возражения? – вкрадчиво спросил Рэнд.
Стрикленд молча похлопал Клер по руке, давая понять, что все прошло. Девушка встала у него за спиной.
– Не думаю, что его светлость считает вас достаточно компетентным, чтобы судить, подходит ли
– Может быть, но в любом случае я имею на это право. Даже если я сочту, что она не подходит вам, когда корабль уже будет в море, то я отправлю ее в Лондон за собственный счет, а в Чарлстоне найду ей замену.
Рука Клер, лежавшая на плече Стрикленда, почувствовала, как он дернулся – его светлость не привык сталкиваться с властностью в других людях, исключая, конечно саму Клер. На мгновение она почувствовала острую жалость. Но Стрикленду не нужно было смотреть на Клер, чтобы догадаться о насмешливой улыбке, скользнувшей по ее губам. Покосившись на Рэнда, он спросил:
– Она улыбается?
Рэнд, в свою очередь, бросил взгляд на девушку:
– Скорее, удивлена.
Из груди герцога вырвался вздох.
– Что ж, считайте, что я согласен. К тому же я рад продемонстрировать моей крестнице, что и уступать тоже можно красиво. Последнее слово за вами. Не думаю, что у вас появятся какие-то возражения против выбранной мною особы.
Рэнд довольно кивнул.
– Хорошо. Теперь остается только выяснить вопрос с финансированием этой экспедиции. У меня была возможность прикинуть предстоящие расходы, и должен вам сказать, что меньше чем в шесть тысяч фунтов я вряд ли уложусь.
Стрикленд намного вырос в глазах Гамильтона, когда принял это известие не моргнув глазом.
– Кажется, я говорил вам, что четыре тысячи – это тот максимум, который я могу вам обещать.
– Верно. Но и я согласился взять на борт не только мисс Банкрофт, но и ее компаньонку, а также заняться поисками ее отца и брата. И все это – помимо собственных исследований в Полинезии.
– Поисков клада Гамильтонов – Уотерстоунов, – помолчав, добавил герцог.
– Я не забыл об этом. Просто гадал, помните ли об этом вы. И шесть тысяч – мое непременное условие.
– Ба! – презрительно фыркнув, Стрикленд ткнул окурок сигары в стеклянную пепельницу. – Деньги – это вздор! Но я терпеть не могу, когда мне ставят условия! У вас отвратительный нрав, и к тому же вы дурно воспитаны, так что я начинаю сомневаться, будет ли мне от вас польза в этой экспедиции. Но Клер хочет именно вас, а я никогда не умел ей отказывать.
– Клер хочет меня, – едва слышно повторил Рэнд, словно пробуя эти слова на вкус.
– Неудачно выбранное выражение, – вмешалась Клер. Голос ее звучал сердито, но в глазах не было гнева. – Его светлость просто хотел сказать…
– Я понимаю, что он хотел сказать, – перебил Рэнд, – и знаю, что выбирали меня вы, а не его светлость. И если мы пришли к соглашению, то остается лишь…
Стрикленд поднял руку:
– Остается лишь доказать мне, что именно вы владеете тайной Гамильтонов – знаменитой зашифрованной запиской. Ведь вы об этом собирались говорить, верно? Я хочу удостовериться, что вы именно тот человек, за которого себя выдаете. Иначе никакие уговоры Клер не заставят меня доверить ее вам.
– У меня
– Я сам помню не меньше четырнадцати разных стишков, – проворчал Стрикленд, – но от этого ни один из них не становится семейным заклятием Гамильтонов.
– Тогда мы зашли в тупик, потому что я никогда не покажу вам оригинал записки.
– Почему? Что изменится, если я увижу запись своими глазами? – Герцог немного подумал. – А-а… скорее всего у вас нет второй половины записи – той, что принадлежала Уотерстоунам. И вы боитесь, что она может оказаться у меня.
Рэнд промолчал, в лице его ничего не дрогнуло. Но Стрикленд и не думал сдаваться.
– Как вы вообще собираетесь искать сокровище, не имея второй половины записи?
– Это невозможно, – согласился Рэнд.
– Бог ты мой! – выдохнул Стрикленд. – Да вы вообще-то знаете, что собираетесь искать?!
Вместо ответа Рэнд продекламировал несколько строк:
От проклятья кровь потечет рекой,Языки пламени взовьются вверх,Палящее солнце – жара и знойВыжгут травы под корень, как острый серп.Реки бурные выйдут из русел своих.Дожди беспрерывные будут лить.Затянется небо, каждый день будет лих.Глаза потускнеют, и страшно жить!Стрикленд ошарашенно посмотрел на него.
– Заклятие? – не вытерпел он. – Так эта шифрованная запись – нечто вроде заклятия?
– Может быть, остальные до меня, наверное, так и думали. Все попытки отыскать сокровища закончились трагедией. Но может быть и другое объяснение. Заклятия ведь часто используются как предостережения.
– Тапу, – негромко подсказала Клер, – колдовские чары.
– Да, вроде тапу или тики. Мне кажется, у заклятий есть еще какое-то значение, только его нужно найти. Иногда они обозначают драгоценные камни. Именно их я и ищу.
Рэнд замолчал, давая герцогу время обдумать сказанное. По лицу Стрикленда было заметно, что тот пытается припомнить слова заклятия.
– Думаю, это те самые камни, которые испанский король Филипп Второй собирался подарить папе Григорию. Их должны были вручить понтифику как признание важности того вклада, который внесла Испания в борьбу католицизма за мировое господство. Испанский король также был не прочь сохранить власть над Вест-Индией, и без помощи папы ему было не обойтись. Ему пришлось практически опустошить королевскую казну, чтобы послать камни в Рим, но туда они так и не прибыли. Нет никаких свидетельств о том, что сокровище попало в папскую коллекцию драгоценностей. Правда, весьма возможно, что все это просто легенда и никаких драгоценностей не было и в помине. А придумали ее для того, чтобы объяснить, почему вдруг опустела государственная казна. Король Филипп так никогда и не признал, что корабль, перевозивший сокровища, был захвачен англичанами. Слишком уж болезненная была потеря, да и обидно было осознавать, что такое сокровище пошло на дно моря.