Больше не зови меня
Шрифт:
Сюда, в этот старинный замок, который мы прозвал «гнездом», съезжалась самая изысканная публика. Счет в ресторане намного превышал зарплаты простых людей. Еда была благородной, ручной работы от именитых поваров, а вина предназначались исключительно для взыскательных клиентов с толстыми кошельками и для таких, как Андрей, пафосных заезжих выпендрежников. Замок был окружен садом, на территории которого прорастали вековые эвкалипты и всевозможные виды роз. В разноцветном калейдоскопе чайных роз – алых и пурпурных цветов, окутанные нежнейшим ароматом мы бродили в ожидании своего столика, забронированного несколько недель назад. Узкие дорожки, посыпанные мраморной крошкой, уводили в скрытые в потайных уголках сада беседки, где можно было любоваться трагическими видами со скалы и целоваться. Пока еще теплое
– Слушай, мы есть-то сегодня будем или как? Давай выбираться отсюда, – сказал он, таща меня вверх по ступенькам.
Я тихо и незаметно плакала, безропотно семеня за его спиной. Так грубо, опять. За что?
Через пятнадцать минут он взбесился. Мы вновь и вновь возвращались на то же место. Прямо над нашей головой я заметила узкую каменную лестницу, ведущую на верхний карниз, и пока Андрей звонил администратору гнезда, я ловко вскарабкалась на нее и очутилась на залитой солнцем террасе.
В нос мне ударил запах жареного барашка с розмарином. Оглянувшись, я увидела столики, накрытые белоснежными скатертями. Сервировка была настолько изысканная, что можно было подумать, что ожидается прием каких-то королевских особ.
Каждый столик украшал нежный букетик осенних цветов, хрустальные бокалы Лалик, ножки которых были выполнены в форме оленьих рогов, и солнечные лучи, гуляющие по кромке бортов, притягивали меня с какой-то магической силой. Вдруг двери замка распахнулись, и из них вывалила компания смеющихся молодых мужчин. Одеты они были так, словно только что сошли со страниц журнала мод. Окутывающий их аромат дорогих изысканных духов тут же наполнил все пространство уличной террасы. Я смотрела на них завороженными глазами, затаив дыхание. Они были молоды, красивы, энергичны, и чувство зависти захлестнуло меня.
– Ну что там? – закричал Андрей снизу.
– Тут люди, я сейчас спрошу у них дорогу, – ответила я и пошла навстречу компании, которая, продолжая хохотать, уже выпивала шампанское из дорогих бокалов.
– Messieurs, pourriez-vous m'aider? – спросила я, прерывая их грохочущий хохот.
– Что, потерялись? – ответил мне один из них. Да тут все так, не переживайте. Вверх по ступеням через каминный зал и налево.
– Спасибо, – растерянно пробормотала я под радостный смех компании.
«Боже мой, – думала я, спускаясь за Андреем, – русские везде, где самое лучшее, красивое и дорогое. Мы – потрясающая нация, и я не знаю еще ни одной такой, которая живет здесь и сейчас, живет одним мигом, не думая о завтра, наслаждаясь деньгами и жизнью». Я вошла в ресторан, наполненная переполняющим меня чувством гордости за свою удавшуюся жизнь, достаток и молодость.
Но рядом с Андреем эйфория не смела задерживаться надолго, и спустя несколько минут, выслушав очередную его триаду о человеческих отношениях и уровне сервиса, я вновь сидела с понурой головой и недоумевала: «Как богатый, успешный, здоровый мужчина может быть таким омерзительным и ущербным занудой? Почему он не радуется так же, как те парни на террасе? И, самое главное – как я могу его любить? Люблю ли я его или это привычка и страх одиночества?»
У Андрея была очень своеобразная манера принятия мира: он не мог быть счастливым или горевать. Все события он подразделял на: забавно, скучно, удобно и надо-не надо. А кто была я в этой цепочке?
Я знала, что на моем месте здесь и сейчас хотели бы быть многие. Шикарный и богатый мужчина, самый дорогой и изысканный ресторан в Европе, что там еще грезится женщинам – виллы, яхты, вертолеты? С этим антуражем не было никаких проблем, но не было и любви. А может, это я больше не люблю его, может, я только жалею себя, такую не понятую и одинокую.
Теперь мне предстояло сделать выбор, пожалуй, самый ответственный выбор в своей жизни. Бросить все немедленно и начать сначала, пока я не превратилась в продавшуюся, дешевую и стареющую спутницу жизни или плыть по течению в абсолютную неизвестность наших отношений, но при этом сохранить свое роскошное и беззаботное существование в тени Андрея и его возможностей? Не было, нет и не будет двух решений…
Я повернула в сторону Андрея свое искаженное болью лицо и посмотрела в его глаза. Он с наслаждением уплетал нежное утиное филе, совершенно не догадываясь о бушевавшей внутри меня буре сомнений. «Почему он такой жестокий? – много раз думала я. – Может, мама не любила его в детстве, может, кто-то сильно обманул и предал его, а если это только эгоизм и холодный расчет, и растопить его душу не представляется возможным ни одной принцессе? Или я не его принцесса? Но та ночь у камина, те сотни других ночей, когда он целовал меня и шептал мое имя, наш поцелуй на затерянной террасе, его взгляды, которыми он прибивал меня к месту, его постоянство в общении только со мной и ни с какими другими женщинами… Неужели это все игра? Зачем он не подпускает меня и в то же время крепко держит?» Я поняла, что начинаю сходить с ума. Все-таки этот разговор состоится, состоится сегодня и ни днем больше, я не буду делать это здесь, я не буду портить нашу поездку на остров, которую мы запланировали после обеда, но вечером я все скажу, и не найдется ни одной причины, чтобы отложить все на потом.
Я взяла руку Андрея и поцеловала ее, не глядя в его лицо.
– Как всегда божественно вкусно, да, кошка? – спросил он, откладывая салфетку в сторону.
– Да, как всегда, – прошептала я. Он назвал меня кошкой. Это и вправду была я…
Но какие бы планы я ни строила и что бы ни затевала, почему-то всегда получалось лишь так, как хотел Андрей.
6
На остров мы не поехали. Я уже и не вспомню почему. Так решил Андрей. Вечером в порту мы встретили его старых знакомых, которые присматривались к новой яхте.
Поднявшись на борт, мы проболтали до ночи, сначала посылая сторожа за первой и второй бутылкой вина, а потом, просто заказав ящик. В конечном итоге, мы выползли на берег уже далеко за полночь, совершенно не соображая, как мы тут оказались.
Приятели Андрея были веселыми мужчинами лет пятидесяти, уже не обремененными ведением бизнеса в Москве или какими-то семейными обязательствами. Все их жены, прошлые и настоящие, уже давно отсиживали свой супружеский долг в Майями и Сан тропе, в то время как они сами развлекали себя мальчишниками в клубах Монако, посещением центров красоты и омолаживанием своих потасканных организмов.
Они как-то быстро нашли общую тему для разговоров с Андреем, и я, совершенно очевидно, оказалась лишним членом экипажа. На меня никто не обращал никакого внимания. А если быть точнее, то Андрей совершенно никак не реагировал на мое присутствие. Его приятели с ног до головы оценили меня за считанные секунды. Достаточно было посмотреть на их ярко выраженные взгляды. Я всегда безошибочно знала, о чем думают мужчины круга Андрея, рассматривая женщину таким образом. Если она волшебно красивая и молодая, то они обмениваются довольными взглядами, мысленно примеряют ее на себя и глупо улыбаются. А если нет, то через пару минут о ней просто забывают. Бывает, что женщина находится довольно умная и обаятельная, но, к сожалению, проявиться таким не дают никакого шанса, так как по причине своей «не красоты» они выбывают на первом туре, не успев открыть рот. Про мое же существование всем давно было известно. Андрея судили за спиной и дразнили прямо в лицо, постоянно указывая ему на молодых и пышных кобылок. Но ему было совершенно все равно, потому что со мной было удобно. Красота не могла заставить Андрея ни любить, ни страдать, и с его слов вносила в жизнь холостяка только хлопоты, мельтешение и притворство.