Больше никаких признаний
Шрифт:
— Мне казалось, он знает, как поступить. С просмотром.
— И что он сделал?
— Выяснилось, что он не заинтересован в разговорах со мной.
Когда она снова заговаривает, в ее голосе звучит сомнение.
— Так ты его еще не смотрела?
— Нет. А ты? — вопрос вырывается прежде, чем я успела его обдумать.
Она разглядывает свои руки, прижатые к столу, как будто не узнает их.
Она смотрела его. Моя мама смотрела. Одна.
Может, если я спрошу ее о нем, у меня не будет искушения зайти в интернет и свести на нет весь мой двухлетний прогресс в области управления гневом,
Я мягко беру ее запястья и держу их в своих руках.
— Дыши, мам, — шепчу я.
Ее голубые глаза встречаются с моими, и я вижу, как ей тяжело от того, что я ее утешаю, а не наоборот. Но ведь именно она посмотрела видео этого придурка, а не я, и, к несчастью для нее, не существует правил и книг по самопомощи для таких ситуаций. Не успеваю я об этом подумать, как у меня в голове совершенно неуместно выскакивает название: «Что делать, когда кто-то снимает гибель твоего мужа на смартфон: руководство».
Думаю, наш мозгоправ Кэрон имела в виду именно это, когда говорила, что скорбь не линейна — она просто окружает тебя со всех сторон. А еще, как говорила Кэрон, иногда все, что ты можешь сделать — дышать и существовать, и этого достаточно. Так мы с мамой и делаем. Сидим, вдыхаем и выдыхаем.
Открывается входная дверь, и мама поднимает взгляд на часы. Мы с ней слышим, как Холли бросает ключи на подставку, снимает стучащие туфли — сабо и направляется на кухню под аккомпанемент своих звенящих серебряных браслетов. Мы обе привыкли к этому звуку за последние несколько месяцев, он успокаивает.
В прошлом году подозрительно милая Холли Тейлор и ее папа Дирк переехали в Юнион из Лос-Анджелеса, чтобы он в течение года преподавал драматическое искусство в Иеле. Холли из той редкой породы девочек, которые приятны в общении настолько же, насколько красивы. Мы с Холли подружились, а потом моя мама начала встречаться с Дирком. Я не была фанаткой Дирка. Несмотря на то, что он известный киноактер (или как раз поэтому), он вел себя как полный дебил. Плюс еще один его маленький недостаток — он не был моим отцом. Но он сделал маму счастливой. Я давно не видела ее счастливой, поэтому я переступила через себя и постаралась ее поддержать. Когда закончился учебный год в Иеле, он уехал в ЛосАнджелес на съемки телешоу, но Холли не захотела покидать Юнион. Мама сказала Дирку, что она может жить с нами, и он согласился, хоть и не был в восторге от этой идеи.
Холли идет по жизни с верой в то, что все хорошее находится буквально в паре шагов от каждого человека. Я в это не верю, но мне нравится быть рядом с тем, кто верит. Допустим, я не верю в Бога, но мне приятно знать, что каждую неделю в Техасе за меня молится Вики. Ну, она говорит, что каждую неделю, а я думаю, она делает это каждый день просто не хочет мне рассказывать, чтобы не шокировать.
Мне очень нравится, что Холли живет у нас, особенно теперь, когда Трейси проводит почти все лето в городе, а мой брат Питер рано вернулся в Тафте. Маме тоже нравится с ней жить, даже несмотря на определенные сложности. Холли встречается с парнем из колледжа, мне бы мама
Холли останавливается в дверях и прислоняется к косяку.
— Извините, что опоздала, — говорит она, взволнованно глядя то на маму, то на меня.
— Как спектакль?
Мамин голос немного дрожит, но она старается говорить спокойно. Она отодвигает стул для Холли и похлопывает по сиденью.
— Папа был бы в восторге от их игры, но не в экстазе, — Холли идет к столу, позвякивая браслетами, и садится, поджав под себя ногу.
— У вас все — она быстро сдерживается, чтобы не спросить, все ли у нас нормально. — Как дела?
Тишину нарушает только тиканье часов над плитой. Они все тикают. И тикают.
— Думаю, мы в шоке, — наконец отвечает мама, — как будто это снова случилось. Хоть это и невозможно.
Ее голос надламывается, и это звучит так, словно она пытается убедить саму себя. Она прокаитивается, собирает тарелки, которые я не потрудилась помыть после ужина в своем жгучем желании немедленно свалить из дома, и несет их в раковину.
— Девочки, я уверена, что вам любопытно, но если вы это увидите, стереть из памяти уже не сможете.
— Я скачаю его, мам. Сейчас моя очередь.
Кажется, она меня не слышит.
— Я не могу запретить тебе его смотреть, — продолжает она, открывая посудомоечную машину. Ставит туда тарелки, не ополаскивая, чего никогда в жизни не делала. — Могу только сказать, что не хотела бы, чтобы ты смотрела.
Она закрывает посудомойку и выключает свет, забыв об оставшихся на столе стаканах и салатнице, забыв о том, что мы с Холли еще сидим на кухне.
— Роуз, я отправила Питеру сообщение — просто написала, что мне нужно с ним поговорить. Дай мне знать, если он с тобой свяжется. И не ложись поздно — завтра в школу.
Оставляя нас сидеть в темноте, она добавляет: — И никакой машины на неделю, Роуз.
Я хочу указать на то, что раньше она говорила «на две недели», но не решаюсь. А может, я просто пользуюсь случаем. Мы с Холли слышим, как она поднимается в свою комнату и закрывает дверь спальни.
— Она мне звонила, рассказала, что случилось. Мне кажется, она подумала, что ты пошла искать меня, — шепчет Холли, как будто мама может нас услышать. — Ты получила мое сообщение?
Я киваю.
— И где ты была?
— В «Dizzy's».
— Роуз! А как же твой план держаться от него подальше? Постой, а как тебя туда пустили?
— Взяла поддельные документы, которые мне дала Трейси.
Холли восхищенно ахает.
— И это сработало?
— Вроде бы. Меня впустили, но тот парень понял, что это фейк и забрал их на выходе.
— Ого. Трейси это не понравится, — говорит она, перебирая свои браслеты.
— Ну, судя по всему, это были не очень хорошие фальшивые документы.
— Само собой. Так что случилось с избеганием Джейми?