Больше никогда

Мелевич Яна

— А к чему спорить? — устало спросил Андрей. — Ты во всем права. Я скотина. Мудак, козел и сволочь. Бросил тебя и Стаса семь лет назад. Оставил вас, потому что так было проще.

— И?

— Повтори обвинения еще миллион раз, Ксюша. Если тебе от этого легче.

— Ни капельки.

— Тогда для чего сей монолог? Мне-то казалось, что театр одного актера не твоя стезя.

Оксана скрипнула зубами, подавляя желание хорошенько съездить ему сумкой по лицу. Выбить из холеных черт немного спеси. Не выдержав внутреннего давления, она подскочила,

стиснула кулаки и выдохнула:

— Месяц назад ты знать нас не желал, а теперь появляешься на пороге и клянешься в вечной верности. Лезешь в мои отношения, постоянно крутишься рядом, расшатываешь выдержку...

Андрей выставил вперед руку.

— Прекрати, ты гонишь не туда. Я не в силах изменить прошлое, но влияю на будущее и делаю выводы из своих ошибок. Учусь, в конце концов.

— Ой ли. Учится он, — злорадно хохотнула Оксана, затем наклонилась и схватила брошенную на сиденье сумочку. — Что это, как не идеальный план для того, чтобы забрать у меня сына? Подобраться поближе, ударить в самый неожиданный момент! Удобно же. Готовый ребенок. Ни пеленки, ни распашонки менять не надо, проблемы с зубами и ночным плачем тоже остались в прошлом.

Она все-таки пробила брешь в его невидимой стене. Ноздри раздулись, губы сжались в тонкую линию, шея покрылась пятнами. Солнечный свет заиграл в медных волосах всполохами огненных искр, отчего побелевший кончик носа на фоне красных оттенков смотрелся довольно забавно. Не будь Оксана так разъярена, то рассмеялась бы в голос.

— Поражаюсь каждый раз тому, как ты умудряешься из какой-нибудь хрени раздуть скандал на пустом месте! — рявкнул он. — Сюда приехала, чтобы поругаться?!

— Убедиться, что ты козел! — гаркнула она в ответ.

— Отлично, — Андрей всплеснул руками, — убедилась. Пусть я в твоих глазах буду монстром, который жаждет отобрать у тебя Стаса. И? Как поступишь? Побежишь по всем конторам в поисках грамотного юриста? Тогда я расстрою: никто не пойдет на конфронтацию с моей семьей, Ксюш.

— Ага! — с некоторым торжеством ткнула в него пальцем Оксана. — Все-таки признал!

Взревев, Андрей снес со стола статуэтку Фемиды, и бронзовая скульптура с грохотом упала на ковровое покрытие. Со рваным дыханием он уперся руками в стол, склонил голову и замер. В тот момент, когда дверь кабинета тихонько постучали и приоткрывшуюся щель просунулся Юся.

— Вам помощь не нужна? — спросил он осторожно, гремя чашками на подносе. — А я вот кофе с шоколадом принес. Бельгийским, между прочим. Нам один крупный клиент подарил целую коробку в качестве презента за хорошую работу, — понес какую-то чушь в явном желании отвлечь их от скандала.

Завернувшись, Андрей закрыл лицо ладонями, а Оксана ощутила неловкость.

Дурацкая ссора, не стоящая выеденного яйца, вновь показала глубину образовавшейся пропасти между ними. Если не разобраться с ней в ближайшее время, то она станет шире и глубже. Конца и края не будет их ругани, что, так или иначе, заденет Стаса.

Она

попинала носком туфельки ковролин, затем уставилась на кремовый ворс. Между делом невольно отметила, как хорошо тот вписывается в общий интерьер кабинета. Да и дизайн ей тоже пришелся по душе, хотя здесь ничего удивительного. У Андрея всегда был отменный вкус на вещи, и он отличался редкой аккуратностью в обращении с ними.

Педант и в Африке педант, кроме случаев, когда эмоции превалировали над разумом.

— Кусочек, — выдала Оксана безмятежно. — Мне больше нельзя, иначе отеку и на камерах расползусь вширь.

— Какие глупости. У вас прекрасная фигура, — растекся патокой Юся, влетая с грациозностью балерины в кабинет. — В одном из ваших фильмов я неустанно любовался… Э-э-э… Впрочем, неважно. Что-то я заболтался.

Он смутился под гневным сопением Андрея, поставил поднос на стол и шустро растворился в приемной. После того как прикрыл за собой дверь. Опять наступила тишина, которую первой нарушила Оксана.

— К психологу надо записываться заранее. Судя по словам Зои Федоровны, там очередь, — она подошла к столу и пристроилась неподалеку от Андрея. — У меня пока нет съемок, так что я более или менее свободна.

— Расчищу расписание в ближайшее время, — он с бурчанием отнял ладони от лица.

— Ты и правда вернешь мне роль?

— Да.

— Не надо.

Андрей с недоверием и некоторым возмущением уставился на вздернувшую нос Оксану.

— Что? — она пожала плечами.

— Ты самая невыносимая женщина из всех, — процедил он и вдруг добавил: — И знаешь…

— М-м?

— Кажется, я понял, почему так и не забыл тебя.

Глава 36. Мама стреляет сразу в голову

Хорошие сыновья любят своих матерей. А если матери живут далеко, лучше в другой стране, то они любят их сильнее.

Именно так всегда считал Андрей. И совершенно не зря, ведь Кристина Николаевна Радова сейчас напомнила ему, почему в восемнадцать лет он съехал от родителей на другой конец Москвы. Как, собственно, и его братья.

— Мой милый Андрюша, которого я носила девять месяцев, рожала восемь часов и растила с чётким пониманием, что такое ответственность. Скажи маме, Андрюша, в какой период становления юности тебе отбило мозги, что ты бросил своего ребенка?!

Он потер ухо и молча проглотил возражения.

Во-первых, Кристина Николаевна никогда бы их не восприняла всерьез. Во-вторых, в его ситуации бессмысленно оправдываться, поскольку мать во всем права. Это подтверждало и лаконичное молчание отца, сидящего хмурой тенью в кресле, и собственное желание побиться головой об стену.

Хотя последнее больше связано с метаниями по поводу Оксаны.

Андрей так и не понял: нужна ей роль или не нужна. Звонить ли Ярославу Марсельевичу, чтобы тот помог с решением вопроса или нет? Пустить все на самотек, а потом разбираться с невысказанными обидами?