Большевики, 1917
Шрифт:
В том же номере «Новой жизни» от 2 (15) августа, в котором опубликовано открытое письмо Троцкого министру юстиции, напечатан ответ А. С. Зарудного следующего содержания: «Л. Троцкий обратился не по адресу. Дело ведётся следственными властями, которые независимы от министра юстиции. Действия же следственных властей могут быть обжалованы только в Окружной суд. Я удивляюсь, что Л. Троцкий, старый революционер, требует от министра юстиции оказать давление на следственную власть». Действительно, Зарудный в то время повсюду демонстрировал незаинтересованность в оказании давления на следствие — в том числе и в разговоре с заключенными в «Крестах» большевиками, когда те потребовали предъявить обвинения или освободить их. По свидетельству Владимира Антонова-Овсеенко, «смысл пространного ответа Зарудного был краток: „Уважаю независимость суда и судей и не согласен оказывать на них давление“» [114] . Однако министр Зарудный проявил здесь удивительную «неосведомлённость» в том, что его собственный заместитель в министерстве юстиции был занят ходом следствия в не меньшей степени, чем будто бы не зависимый от министерства прокурор судебной палаты: «Новая жизнь» ещё 30 июля сообщала, что «ввиду того значения, которое придаётся процессу
114
Антонов-Овсеенко В. В революции / В. Антонов-Овсеенко. — М. — Политиздат. — 1983. — 176 с. — С. 84.
Можно при этом задаться справедливым вопросом: почему следствие, даже и при отсутствии доказательств по делу о шпионаже, не довело до конца другого дела — о приведшем к многочисленным жертвам выступлении 3–5 июля. Ответ заключается в том, что поскольку в самом начале следствие объединило оба дела в одно, а дело о шпионаже не нашло подтверждения, постольку в глазах общественности даже и очевидные доказательства вины большевиков в вооружённой попытке государственного переворота 3–5 июля оказались бы ничтожными.
Ещё одна причина резко возросшей популярности большевиков заключается в том, что арест, длительное заключение и последующее освобождение без предъявления каких-либо обвинений более чем 70 активистам партии, включая видных вождей, придали им статус невинных «мучеников».
Многочисленные другие факторы — такие, как неудачи на фронте, политические игры Керенского с «демократическими совещаниями», «директориями» и «советами республики», долженствовавшие исполнять роль «дымовой завесы» для очередных затяжек с созывом Учредительного собрания, также последовательно, по мере приближения к Октябрю, уменьшали авторитет Керенского, увеличивая таковой большевиков. С блестящим, как обычно, резюме незавидного положения Керенского выступил на первом заседании Совета республики Лев Троцкий: «Известия» в номере от 8 октября приводят это выступление, в котором Троцкий, в частности, охарактеризовал правительство Керенского как «правительство народной измены», обосновав это тем, что «официально заявлявшейся целью Демократического совещания являлось упразднение безответственного личного режима… создание подотчётной власти, способной ликвидировать войну и обеспечить созыв Учредительного собрания в назначенный срок. Между тем за спиной Демократического совещания путём закулисных сделок г. Керенского, кадет и вождей с.-р. и меньшевиков достигнуты результаты прямо противоположные: создана власть, в которой и вокруг которой явные и тайные корниловцы играют руководящую роль».
Вообще личность Керенского, его поведенческие характеристики, как мы уже об этом говорили выше, сыграли не последнюю роль в центральных событиях 1917 г., повлияв в том числе на главный организационно-политический итог года. По многим свидетельствам, Керенский бывал чрезвычайно непоследовательным в отношении к своим противникам, в частности к большевикам: случай с тем, как министру Переверзеву были отданы документы, считавшиеся достаточными для производства арестов, — с одновременным запретом пускать их в ход, — достаточно красноречиво подтверждает такое его качество. Как отмечалось, страсть Керенского к интригам толкала его то к применению крайних мер, то к их отмене. С одной стороны, он был заинтересован в удалении большевиков с политической сцены. С другой, заигрывал и с ними, демонстрируя свою будто бы приверженность демократии. П. Н. Милюков ссылается на свидетельство генерал-квартирмейстера штаба Петроградского военного округа Бориса Никитина о том, что «А. Ф. Керенский в ночь на 7 июля отменил аресты Троцкого и Стеклова-Нахамкеса. Штаб Петроградского военного округа протестовал по адресу министра юстиции, но последний через два часа, в 3 часа утра 7 июля, официально подтвердил распоряжение Керенского об отмене двух упомянутых арестов. Стеклов бежал в Мустамяки, где у него жил и Ленин, был арестован там по ордеру штаба, привезён в Петроград, но немедленно, приказом Керенского изъят из ведения штаба и через несколько часов освобождён… После того, 10 июля, Керенский официально отнял у штаба право ареста большевиков» [115] .
115
Милюков П. Н. Указ. соч. С. 213.
Как отмечает княгиня Палей, супруга вел. кн. Павла Александровича, дяди Николая II, «в это время Ленин не довольствовался разговорами. Он действовал почти открыто, и его приверженцы с каждым днём становились всё более многочисленными. Керенский, ослеплённый своей мнимой славой, ничего больше не видел и не слышал» [116] . Возраставшая же день ото дня популярность большевиков приобретала угрожающие масштабы. Как сообщала 3 (16) августа «Новая жизнь», «последние выборы уполномоченных в больничную кассу зав. Нов. и Старого Лесснера дали следующие результаты: из 100 уполномоченных было избрано 15 соц. — рев., 5 меньшевиков и 80 большевиков… На заводе Эриксона из 60 уполномоченных избрано 7 меньшевиков, 14 соц. — рев. и 39 большевиков». Более того: провал кампании по их дискредитации вскоре позволил большевикам повести собственное наступление, прежде всего за преобладание в Петросовете, и вскоре этот главный организационный барьер — большинство в Исполкоме — был успешно преодолён: большевики фактически конвертировали своё моральное превосходство над другими партиями и течениями в увеличение численности своей фракции в этом органе власти. «Известия» в номере от 26 сентября беспристрастно сообщили об этом: «Результаты выборов в Исполнительный комитет… За большевиков подано 230 голосов, за с.-р. — 102 гол., за
116
Княгиня Палей. Мои воспоминания о русской революции / Княгиня Палей // Белоэмигранты о большевиках и пролетарской революции. Кн. 1. Февральская революция в воспоминаниях придворных, генералов, монархистов и членов Временного правительства. — Пермь. — 1991. — 254 с. — С. 53–54.
Завоевание большинства в Исполкоме большевики, в свою очередь, использовали для подготовки созыва внеочередного съезда Советов, имея в виду, в качестве его запланированных итогов, выборы новых руководящих органов (перевес в них также должен был остаться за большевиками), а затем легитимацию Петросовета как единственного законного органа власти — взамен катастрофически терявшего авторитет правительства Керенского.
Между тем на фоне роста популярности большевиков в рабочей среде сбывалось недавно высказанное Бухариным пророчество относительно того, что крестьяне скорее предпочтут союз с буржуазией, чем с неимущим городским пролетариатом. Как сообщалось в номере «Русского слова» от 14 (27) октября, в ходе состоявшегося в октябре 1917 г. заседания Исполнительного комитета Совета крестьянских депутатов большинством в 32 голоса «за», трёх «против» и семи воздержавшихся была принята резолюция: «Заслушав сообщение о созываемом на 20 октября всероссийском съезде советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, на котором предполагается провести требование о переходе власти в руки советов, всероссийский совет крестьянских депутатов считает необходимым категорически заявить, что в данный момент этот акт может иметь глубоко печальные последствия для страны и революции, ибо может привести к гражданской войне».
Но «мелочи», подобные отсутствию поддержки со стороны крестьянства, уже не могли остановить большевиков. Для пущей уверенности в успехе реализации своих планов большевики в тесном (поначалу) союзе с левыми эсерами создали, по инициативе Троцкого, специальную боевую организацию — Военно-революционный комитет (ВРК). Эмиссары ВРК немедленно по его создании приступили, среди прочего, к обеспечению своего превосходства на информационном поле — в том числе путём поддержки просоветски настроенных типографских рабочих.
Так, по свидетельству «Русского слова», на состоявшемся 24 октября собрании Петроградского совета с подробным докладом о деятельности ВРК выступил член Финляндского областного комитета Антонов (Овсеенко), который в числе прочего сообщил, что «официально военно-революционный комитет начал своё существование с 20 октября, и за эти дни выяснилась полная жизненность этого учреждения. Многие организации стали обращаться к военно-революционному комитету за разъяснениями и помощью. Например, в военно-революционный комитет поступило сообщение от наборщиков одной из типографий, что туда поступил черносотенный заказ. Военно-революционный комитет постановил, чтобы ни один подозрительный типографский заказ не исполнялся до санкции исполнительного комитета петроградских советов».
Полностью полагаясь теперь на своё большинство в Петроградском совете, большевики, однако, решили подстраховаться ещё и созывом очередного съезда Советов, в ходе заседаний которого совершить переворот, а в это время (пока собирались в Петроград депутаты), — как это видно из публикации «Русского слова», — укрепляли позиции в городе через комиссаров ВРК. Троцкий также проявлял митинговую активность, пользуясь повсеместно своим даром красноречия для привлечения на сторону большевиков рабочих и солдат. После одного из таких его выступлений, по свидетельству П. Н. Милюкова, «членам исполнительного комитета Скобелеву и Гоцу не дали говорить. Троцкий выдвинул лозунг — ждать инструкции от всероссийского съезда советов» [117] . В итоге по мере приближения к началу работы съезда деятельность созданного по инициативе Троцкого ВРК всё более походила на штатную работу государственных структур. Помимо личных вылазок в войска и на рабочие собрания большевистских вождей и активистов, в дислоцированные в Петрограде резервные части рассылались письменные указания — такие, как приведённое у Милюкова: «Петроградскому совету рабочих и солдатских депутатов грозит опасность. Предписываю привести полк в полную боевую готовность и ждать дальнейших распоряжений. Всякое промедление и неисполнение приказа будет считаться изменой революции. За председателя — Подвойский, секретарь Антонов» [118] . По мнению Милюкова, «это был язык власти» [119] .
117
Милюков П. Н. Указ. соч. С. 593.
118
Там же. С. 601.
119
Там же.
Действительно: к 25 октября власть уже фактически находилась в руках большевиков и их союзников левых эсеров, а события 25 октября, в том числе арест Временного правительства, лишь зафиксировали уже существовавшую реальность.
5.3. «Большевики должны взять власть» и «следить за гнусными инсинуациями и клеветами»
Октябрьский переворот состоялся в преддверии выборов в Учредительное собрание, большинство в котором, в отличие от Советов, не принадлежало бы большевикам. Тем не менее в первое время после 25 октября большевистский ЦК акцентировал внимание общественности на том, что среди причин переворота было затягивание Временным правительством созыва Учредительного собрания, его бессилие в разрешении вопросов о мире и земле, а не стремление к власти самих большевиков. Поэтому же на первом после переворота заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) Совета II созыва 27 октября никаких возражений не вызвало постановление СНК «о созыве Учредительного собрания в назначенный срок», то есть 12 ноября.