Большевистское подполье Закаспия
Шрифт:
Тедженский отряд в силу ряда причин не смог выполнить всех заданий Реввоенсовета. Кизыл-хан не решался всем отрядом покинуть Агаланг, опасаясь, что белогвардейцы захватят хранившуюся там пшеницу. Но тедженцам, в частности Кизыл-хану Сарыеву, удалось связаться с остатками мервского и ашхабадского туркменских отрядов, находившимися в рядах врагов. Они заверили, что воевать с красными не будут и, как только начнутся бои под Тедженом, отступят и перейдут к Кизыл-хану, а те, кто этого сделать не сумеет, уйдут от белых в Душаке и Каахка. Кизыл-хан сообщил также советскому командованию разведывательные данные о численности белогвардейских войск и о пополнении, прибывшем от Деникина 58.
Кизыл
С. П. Тимошков, бывший командующий советскими войсками Закаспийского фронта, вспоминая о тедженской операции, пишет: «Преодолев величайшие трудности, войска обходной группы перед вечером 6 июня вышли на один из арыков… севернее Теджена. К нашей радости, он был наполнен холодной прозрачной водой. Это было сделано заботами командира двухэскадронного туркменского конного отряда под командованием Кизыл-хана (дайханина-середняка), перешедшего на нашу сторону с отрядом в полном составе и со всем оружием. Трудно найти слова, чтобы передать незабываемую картину, когда все живое прильнуло к воде после такого дьявольски тяжелого похода… Как благодарны были советские воины братьям-туркменам!» 59
Теджен был занял после шестичасового жаркого боя, и отряд Кизыл-хана Сарыева влился в ряды Красной Армии. Он участвовал в новых боях против белых войск, выполнял важные поручения Реввоенсовета: высылал в районы, еще запятые врагом, агитаторов, которые призывали туркмен покидать вражеский стан, не страшиться Красной Армии, заниматься мирным трудом; разведчики добывали сведения о расположении и силах противника. Многие тедженцы выполняли боевые и хозяйственные задачи, от которых зависело успешное наступление советских войск.
Победа в Теджене вызвала среди коренного населения стремление поскорее изгнать белогвардейцев с родной земли. В Мерв со всего уезда съехались 120 вооруженных конников, готовых выступить по зову Советской власти, было собрано много оружия. В Серахсе, Мяне, Чаче организовались добровольческие отряды белуджей. Крестьяне из поселка Арчигьян — С. И. Сливков и В. П. Богданов — помогли осуществить советскому командованию смелый тактический замысел: с их помощью красные части скрытно прошли по горным тропам, сняли по пути белогвардейскую заставу и внезапно ударили по противнику с юга, откуда их не ждали60.
Мобилизованные белыми дайхане покидали фронт большими группами, особенно после взятия советскими войсками Каахка. В сводке штаба Закаспийского фронта говорилось: «Туркмены, бывшие в рядах асхабадцев, почти все разбежались; оставшиеся… дальше Кизыл-Арвата решили не идти»61.
На сторону Советской власти перешел Ашхабадский туркменский конный отряд, который по собственной инициативе при содействии жителей аула Эррик-Кала преследовал отступавшего противника. 15 июля 1919 года Реввоенсовет Закаспийского фронта объявил всему отряду и старшине аула Эррик-Кала благодарность.
10 июля, па второй день после освобождения Ашхабада, к советскому командованию явилась делегация от другого туркменского отряда, который, заранее сформировавшись, ждал прибытия Красной Армии. Этот отряд численностью в 900 человек сразу же включился в выполнение боевой задачи: занял станцию Безмеин и оберегал подступы к Ашхабаду.
Советское командование организовало добровольную запись дайхан в Красную Армию, привлекая к этому делу, как уже говорилось, лояльно настроенную часть национальных «верхов». Многие представители местного населения активно участвовали в формировании туркменских конных и пеших частей, сами поднимались на разгром остатков
20 августа 1919 года командир Казанского полка Соколов докладывал Реввоенсовету, что житель аула Беурме Курбанкули Ханов собрал до 100 добровольцев, готовых сражаться за Советскую власть. Население этого аула просило оружие, чтобы поскорее разгромить противника. На борьбу с белогвардейщиной поднялись и туркмены, проживавшие на территории соседнего Ирана. Оттуда на советскую сторону пожелал перейти вооруженный отряд во главе с туркменом Худайбердыевым63.
От берегов Амударьи до побережья Каспия, где еще хозяйничала белогвардейщина, поднимался на борьбу с ней туркменский народ, увидевший в Советах свою власть, близкую и понятную всем трудящимся.
Плечом к плечу с русскими и узбеками, казахами и киргизами, таджиками и представителями других национальностей шли туркмены, по родной земле, освобождая ее от вражеской нечисти. Они вливались в пехотные и артиллерийские подразделения, кавалерийские эскадроны и отдельные отряды славной интернациональной Рабоче-Крестьянской Красной Армии, рожденной Советской властью.
3. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ
Стихийная борьба дайханских масс, все смелее выступавших за свое освобождение, явилась питательной средой партизанского движения, зародившегося на юго-западе Закаспия. Напрашивается вопрос: почему именно в этом далеком уголке Туркменистана, очерченном горами и побережьем Каспийского моря, возникло партизанское движение?
Скотоводческо-дайханские массы этих районов всегда отличались своей враждебностью колониальной политике царизма. Их население в силу своего (географического положения испытывало тройной гнет — царских чиновников, иранских правителей, а также «своих» баев и мулл [60] .
Жители этих районов, занимавшиеся скотоводством и рыбным промыслом, гораздо острее других ощущали на себе разорительные военные налоги, реквизиции и самоуправство царских чиновников. Доведенные до отчаяния, скотоводы в 1916 году восстали с оружием в руках. Их отпор царским карателям был наиболее стойким, активным, но, как уже говорилось, они стали жертвой предательства «своих» национальных «верхов».
60
Земли, населяемые двумя туркменскими племенами — иомудами и гокленами, при установлении границы между Россией и Ираном в 1884–1886 годах были поделены пополам.
Приход к власти эсеро-белогвардейских правительств, продолжавших колонизаторскую политику царских поработителей, наиболее ощутимо почувствовали юго-западные туркмены, которые с падением Советской власти вновь попали под тройное ярмо.
Вот почему, на наш взгляд, эти племена были кровно заинтересованы в победе советского строя, который разбил оковы угнетения и эксплуатации.
Известно, что прибрежные туркмены с давних пор, раньше других племен, были связаны с Россией экономически и политически. Не прошло бесследно общение юго-западных туркмен и с трудовыми слоями русских поселений, созданных царскими властями в пограничных районах как «государева опора». Эти поселения, предназначенные стать социальной базой царизма, не оправдали надежд их создателей, наоборот, в них происходил тот же процесс расслоения крестьянства, что и в России. Малочисленной буржуазно-кулацкой верхушке противостояла всевозраставшая масса бедняков, которая сблизилась с туркменским трудовым дайханством, чего больше всего страшилась царская администрация, а затем и белогвардейско-националистические правительства.