Большие девочки не плачут
Шрифт:
— Я? Ну…
Интересно, грешно ли врать монашке, если ты не принадлежишь к католической церкви? Наверное, да. Пора сменить тему разговора. Срочно.
— Я… я как раз собиралась вернуть вам блюдо с крышкой.
— Когда-нибудь занесешь в благотворительный магазин.
— Хорошо. Именно так я и собиралась поступить.
Пауза, пауза, пауза… неловкое, до бесконечности затянувшееся молчание.
— А… а вы знаете, что Барт Чамли — ну, тот самый человек, которому принадлежит парк «Ридженси», — долгие годы работал клоуном?
Блестяще. Интересно, каким образом этот
Сестра Мэри не выказала признаков недовольства и даже не дала понять, что Лина ведет себя несколько странно. Вместо этого она спокойно кивнула:
— Да, вообще-то я об этом слышала. Вернувшись в город, он время от времени навещает в больнице детей. Им очень нравится, когда Барт надевает клоунский костюм и смешно гримируется. А что сделала для людей ты с тех пор, как приехала в Рок-Крик? Разумеется, помимо того, что успела прославить моего племянника как самого сексуального холостяка?
— Я не сказала, что сделала это.
— Но и не опровергла.
Монашка оказалась тверда как кремень. От нее ничего не утаишь и не скроешь.
— Барт очень хочет сделать Рок-Крик красивым городом, похожим на Сиринити-Фоллз.
— И зачем ему это понадобилось?
— Сиринити-Фоллз назван одним из лучших малых городов Америки.
— Им железной рукой правит мэр, которому небезразлична даже высота травы на газонах жителей.
— Зато здесь добрая половина домов вообще не может похвастаться травкой перед крыльцом.
— И что же дальше?
— Вы беретесь утверждать, что Рок-Крик не имеет проблем?
— Я берусь утверждать, что их невозможно решить с помощью косметических средств.
— Почему же? Губная помада, тени для век и немного хорошей туши на ресницах способны чудодейственным образом повлиять на уверенность девушки.
Стоп! Разве монашки пользуются помадой? Или тенями?
— Уверенность рождается в душе.
— Не всегда. Порой ее приходится изображать.
— Так, значит, ты этим занимаешься? Изображаешь уверенность в себе?
— А разве не все это делают? — возразила Лина.
— Нет. Далеко не все. — Лицо сестры Мэри стало печальным. Или было бы точнее назвать это выражение жалостью? Мысль испугала. Неужели все настолько плохо? Неужели ее жизнь так убога, что вызывает сожаление даже у монашки?
— Пожалуй, пойду, — заторопилась Лина. — Пора. А вы уж решайте, запирать дом или нет.
Выскакивая за порог, она напомнила себе, что здесь, в Рок-Крик, следует держать свои эмоции на замке. В ином случае последствия могут оказаться ужасными: недолго рассыпаться подобно тем вкусным ореховым печеньям, которых она умяла целую дюжину вчера вечером.
Их с Коулом ничто не объединяло.
Впрочем, кое-что все-таки объединяло. Вожделение. Сексуальная химия невероятной силы, равной которой ей еще не приходилось испытывать. Но больше ровным счетом ничего. Жизненные цели были не просто разными, а противоположными. Коул хотел остаться в Рок-Крик. Лина рвалась уехать. Он с легкостью покорял женские сердца и в то же время боялся ответственности. Ее сердце безжалостно и грубо растоптали несколько месяцев назад.
Лина пришла к единственно верному
— Ах, правда, лучше ее нет никого на свете? — Энджел с восторгом рассматривала только что родившееся пушистое создание. Маленькая лама безмятежно сосала материнское вымя.
— А как же в таком случае твоя внучка? — поддразнил Коул.
— Дочка Джулии тоже симпатичная. Люси, ты просто молодец, — продолжала ворковать Энджел. — И ты тоже молодец, Коул. Отлично справился!
— Спасибо. Вся тяжелая работа досталась Люси.
— Женская доля, — философски заключила Энджел.
— И как же ты назовешь малышку?
— Энья. А если бы родился мальчик, то назвала бы Боб Дилан.
— Хорошо, что девочка.
— Неужели не любишь Боба Дилана?
— Ярый поклонник стиля кантри. Пит Сигер, группа «Раскал Флэтс» и все такое. Знаешь?
— Нет, этого Я не слышала, но не берусь судить чужой вкус в музыке, — многозначительно произнесла Энджел. — Равно как и в других областях. Несмотря на то что не пренебрегаю слухами, которые касаются непосредственно меня.
— О чем ты?
— Не о чем, а о ком. О Лине Райли, твоей новой сотруднице. У нее очень угнетенная чакра. Цвета интенсивные, но границы размытые, неопределенные. Знаю, что ты не сторонник изучения чакр, но все же считаю необходимым предупредить. Эта особа способна разбить тебе сердце.
— Неужели я настолько похож на парня с хрупким сердцем?
— До сих пор несчастье обходило тебя стороной, но ведь удача может и отвернуться.
— Удача здесь ни при чем.
— Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать, что намеренно не открываешься навстречу отношениям?
Коул слегка поежился.
— Послушай. Ты любишь рассуждать о всякой ерунде, а я — не очень.
— Это вовсе не ерунда, — строго поправила Энджел, — а основной элемент мироздания.
— Надо же, а Я всегда считал, что основной элемент мироздания — это кислород. Или водород? О, великая наука химия! Где ты, когда я так в тебе нуждаюсь?
Энджел взглянула с укоризной:
— Между прочим, я не шучу.
— Знаю. Но поверь, вовсе нет оснований волноваться за мою судьбу. Лучше сосредоточь энергию на Люси, малышке и новом для тебя деле. Кажется, твое дело начинает преуспевать и ферма выглядит великолепно.
— Я так рада, что мы сюда переехали. Тайлер и я чувствуем себя ближе к матери-земле.
— Красивое место. — Коул с удовольствием оглянулся на мягкие, поросшие светлым лесом холмы. Весенняя листва уже начинала зеленеть и радовала глаз великолепием оттенков. Энджел купила ферму после того, как дела ее фирмы, «Энджел дизайнз», пошли в гору. Деталей Коул не знал. Слышал лишь, что предпринимательские начинания Энджел знавали больше поражений, чем успехов, и что сейчас она занималась изготовлением пряжи из шерсти лам, а из пряжи вязала шарфы и прочие теплые вещи. Вряд ли, конечно, столь изысканный бизнес способен принести большие деньги. Но если Николь Кидман носит произведения Энджел, то почему бы их не купить и всем остальным уважающим себя людям? Тем более что цена в данном случае особой роли не играет.