Большие девочки не плачут
Шрифт:
Лина задумалась. О каком происшествии идет речь? О том, которое случилось перед магазином? Или посреди Баруэлл-стрит? А может быть, в офисе шерифа? Выбор широк. И при мысли о каждом из приключений становилось не по себе.
Лина едва не оттолкнула Коула, когда он подошел и нежно поправил ее растрепавшиеся волосы. Сейчас он не пытался соблазнить, в прикосновении ощущались забота и сочувствие, и от этого почему-то защемило сердце.
— Все в порядке, — пробормотала Лина не столько для его спокойствия, сколько для собственной уверенности.
— Послушай, Коул! Как ты думаешь,
— Конечно, захочет. Разве можно сомневаться?
Разговор перескочил на выбор соответствующей случаю одежды, — Коул не выдержал и предпочел ретироваться. Но до этого умудрился приготовить удивительно вкусный ужин из обнаруженных в холодильнике продуктов.
— Вот мужчина, который не только великолепно выглядит, но и великолепно готовит. За такого надо хвататься как можно крепче, — заключила Сью Эллен, едва за Коулом закрылась дверь.
— Он мой начальник.
— Значит, найди другого начальника.
— Видишь ли, в этом городе работа не растет на деревьях.
— Видишь ли, парни, подобные Коулу, тоже не растут на деревьях… причем не только в этом городе.
— Может быть, не обязательно говорить исключительно о Коуле?
— Прекрасно. О чем же тебе угодно поговорить?
Лина посмотрела на свои босые ноги и на туфли, которые только что сняла.
— О любви к обуви. — Она горько вздохнула и пошевелила пальцами. — Да, любовь к обуви принесла немало острых переживаний. Во-первых, радость обретения именно той пары, которая создана для меня. Во-вторых, возбуждение первого свидания. В этот период острой влюбленности забываются все неприятные моменты. Потом наступает период разочарования: ожидания не оправдываются. Но вскоре приходит новая любовь к другим туфлям. Хочешь знать, каким образом мне удалось разорвать порочный круг?
Сью Эллен кивнула.
— Так вот, слушай. Два года назад я потеряла равновесие в неудачных туфлях на платформе, упала и сломала ногу. Вот тогда-то и решила сменить любовь к туфлям на любовь… к сумкам. — Лина показала на спортивную сумку. — Дело в том, что сумки не такие привередливые предатели, как туфли. Им безразлично, какого ты размера и сколько весишь. Они всегда хорошо к тебе относятся. Совсем не то, что туфли: те способны вытянуть все жизненные силы. Да-да! Обманут, притворятся, что прекрасно подходят, а потом в самый ответственный момент подведут и начнут терзать. Так что любовь к сумкам надежнее любви к обуви.
Сью Эллен понимающе кивнула:
— Конечно. Любовь к сумкам — вот истина. Особенно любовь к розовым сумкам.
— Что и говорить, ты очень любишь розовое — все подряд.
— Подожди! Скоро я возьмусь за обустройство кухни. Тогда уж точно умрешь от восхищения! Только подумай: мир вокруг станет розовым с отдельными белыми вкраплениями. Фантастика!
— Хочешь, чтобы кухня напоминала зефир?
— А мне казалось, что ты одобришь.
— Почему? Потому что люблю зефир?
— Не только зефир. Еще обожаешь печенье и кексы. До сих пор не могу поверить, что ты на самом деле отдала сестре Мэри банановые пирожные.
— Так надо.
— Странно. По доброй воле отдать
— Зато я не позволила себе заедать сладостями неприятности. Самая вредная привычка на свете.
— Расс считает меня толстой, — неожиданно призналась Сью Эллен.
— Что-что?
— Хочет, чтобы я вместе с ним бегала по школьному стадиону. Я даже попробовала — перед танцевальным классом, — но ничего не получилось.
— Расс просто идиот.
— Нет, не идиот. Закончил колледж. У нас с тобой дипломов нет.
— Ну и что? Диплом ума не прибавляет.
— Еще как прибавляет!
— Поверь, ни капли не прибавляет. У Джонни диплом юриста, и тем не менее он полный идиот.
— Это тот парень, который разбил тебе сердце в Чикаго?
— Угу.
— Он относится к туфлям или сумкам?
— Джонни? Конечно, к туфлям. Обманщик и предатель.
— А Коул?
— Самый большой на свете кошмар.
— Почему?
— Сколько раз можно объяснять? Потому что он мой начальник.
— Боишься, что, если дело дойдет до постели, он тебя уволит?
— Нет.
— А вдруг повысит зарплату?
— Не собираюсь с ним спать ради повышения зарплаты.
— Всего лишь предположение.
— Плохое предположение. Из-за него можно попасть в неловкую ситуацию.
— Ты без труда выйдешь из неловкой ситуации. Что ни говори, а ты — супермодель. Ну ладно, допустим, просто модель. Просто модель большого размера. С безупречной кожей, красивым лицом, обворожительной улыбкой и впечатляющими сиськами; Так что неловкая ситуация — сущая ерунда. Все равно что кусочек торта. Тем более что скорее всего ничего плохого и не случится. Вдруг Фланниган — мужчина твоей жизни? Вдруг ты выйдешь за него замуж и переедешь в этот ужасный огромный дом, который он постоянно ремонтирует? Тогда я смогу помочь тебе с дизайном. Или найду вам новый дом. Уже совсем скоро сдам экзамен и получу лицензию риелтора.
— Не планирую оставаться в Рок-Крик навсегда.
— Разумеется, не навсегда. К пенсии переберетесь с Коулом куда-нибудь, где потеплее…
— Нет, нет и нет!
— Ну или переберетесь с Коулом куда-нибудь, где похолоднее…
— «Нас с Коулом» не существует.
— Ошибаешься. Еще как существует! Вспомни-ка сегодняшний вечер. Офис Натана. Вы целовались?
— Произошла ошибка.
— Но ведь ты уже не собираешься его убивать, правда?
— Разумеется, не собираюсь.
— Ну и славно. А то я волнуюсь, что тюремный костюм может оказаться тебе не по фигуре.
— Давай-ка лучше поговорим о Рассе. Он что, правда вот так и сказал, что ты жирная?
— Нет. Конечно, нет. Но вроде как намекнул. А может быть, мне просто показалось. Знаешь, излишняя чувствительность, мнительность… Нет, ты не подумай, на самом деле у нас все прекрасно.
— Очень рада. Значит, ты сможешь обратиться к нему за помощью. Я разговаривала с Бартом о том, как сделать Рок-Крик лучше, и предложила, чтобы футбольная команда помогла в благоустройстве города. Ну например, в прополке сорняков, которые нагло лезут из трещин в тротуарах, или в покраске облезших столбов. Я сказала, что ты можешь поговорить об этом с Рассом.