Большие девочки не плачут
Шрифт:
Во время подготовки третьего номера моя коллега честно призналась мне, что всегда с презрением относилась к «олигархическим женщинам» и только злорадствовала, когда слышала, как одна брошенная выбросилась из окна, а другая перерезала вены в ванне.
– А ты молодец, Катя. Работать надо обязательно. Если у тебя есть работа, ты независима от мужчин материально, у тебя есть дело, которым ты занята и увлечена, то и отношения с мужчинами складываются по-другому. К тебе по-другому относятся.
– Мне с детства внушали, что главное для женщины – удачно выйти замуж.
Дама
– Так было в девятнадцатом веке. Сейчас главное – самой устроиться в жизни. А мужчины… ну ты же сама видишь, что у нас с мужиком-то происходит. Ты знаешь хоть одного, с которым теперь, став успешной сама по себе, хотела бы связать свою жизнь?
Я знала. Одного. Но он не звонил и не появлялся. Кстати, колье так и осталось у него. Он его не вернул.
Появился Костя на мое двадцатипятилетие, которое я решила провести дома одна. Я не хотела никого приглашать. Я не хотела веселиться. Я решила, что одна выпью вина, съем пару пирожных, в которых раньше себе отказывала, и лягу спать в девять вечера. По крайней мере, высплюсь.
Но прозвучал звонок в дверь. Появился Костя с чайными розами и с подарочным пакетом.
– Выбрал чайные розы, потому что недавно с интересом прочитал о них в твоем журнале, – улыбнулся незваный гость.
Мы на самом деле о них написали – несколько версий названия. Эти розы пахнут, как крепко заваренный чай, а полураскрытый бутон по форме напоминает пиалу (из которых на Востоке и пьют чай). Есть и другие версии, менее правдоподобные.
В подарочном пакете лежало колье, которое Костя забрал у меня еще на курорте, но обещал вернуть (и теперь возвращал), а также кольцо с бриллиантом в отдельной коробочке (лично от Кости), обещанный спортивный костюм темного цвета (ведь вспомнил же!) и банковская карта одного из лондонских банков.
– Это от Абдуллы, – пояснил Костя, вручая мне карту и конверт с указаниями о том, как ею пользоваться.
– И много там?
– Не знаю. На самом деле не знаю. Это твои деньги. За спасение Абдуллы.
«Интересно, во сколько он оценил свое спасение?»
Я пригласила Костю на кухню, где собиралась в одиночестве пить вино с пирожными. Правда, он по пути заглянул в комнату (что было не очень сложно в крохотной однокомнатной квартирке), хмыкнул при виде так и не разобранной горы одежды и обуви, потом оглядел убогую кухню и заявил, что отправляется в супермаркет за продуктами.
Пока он отсутствовал, принесли букет и две коробочки (с колье, не отданным при расставании, и новым браслетом) от Владимира Станиславовича. Все привез его верный шофер. Значит, не забыл? Мне было приятно, в особенности понравился текст на открытке: «Катенька, я тобой горжусь!»
А ведь он в самом деле сделал мне доброе дело. Он расстался со мной, оторвал меня от себя ради моего же блага. Владимир Станиславович пожертвовал своей блажью ради моего будущего. Может, это и есть любовь? Или это старость?
Вернулся Костя с салатами в коробочках и курицей-гриль. Но от него я ждала не еды, а объяснений. Мне
Но для начала Костя сообщил, что Ольга Петровна, сестра Александры Петровны Свиристелкиной, не зря окучивала финна, специалиста по строительству саун. Она уже вышла за него замуж и перевезла в Финляндию несовершеннолетнего сына. Дочь с семьей осталась в Петербурге, возможно, только временно.
– Дома не получила, деньги не получила, получила финского мужа. Тоже неплохо, – пожала плечами я. – А Наталья Карасева?
– Официально признана сумасшедшей. Находится в клинике на принудительном лечении, но лечение осложняется тем, что далеко не все врачи и медсестры знают русский язык, а в необходимом для оказания психотерапевтической помощи объеме не знает никто. Думаю, что через какое-то время ее выпустят из клиники и переправят в Россию. Хотя бы потому, что на Западе умеют считать деньги налогоплательщиков. Частную клинику оплачивать некому.
– А у нас с ней что будет? Тоже в психушку поместят? Она на самом деле ку-ку?
– Думаю, что нет. Почти уверен, что нет. Очень умело косила. Масса людей на курорте, включая местных жителей и даже самих полицейских, слышали, как она говорила про проклятие, убеждала всех уезжать с курорта. А внешний вид? И, отдать ей должное, на магические темы она говорить умеет. И ведь никто, кроме нас с тобой, не видел ее работающей над взрывным устройством. И ведь на самом деле притащить его наверх мог кто-то другой. Я, конечно, дал показания, что застал ее за адской работой. Она же в свою очередь утверждала, что снимала проклятие с обреченного места. Местные власти решили показать ее психиатрам, которые не очень жаждут ею заниматься. Так что думаю, что к следующему Новому году она окажется на родине – или еще на каком-то курорте, где будет привораживать и снимать порчу с дамочек, которым некуда девать деньги.
Костя сказал, что после развода с Карасевым Наталья фактически с нуля сделала себе имя в «магическом» бизнесе. Каким-то образом на нее вышел Василий Токлеус. Скорее всего, он выяснял связи трех совладельцев курорта и искал обиженных ими людей.
– Вероятно, он хотел подключить и тебя к работе против Владимира Станиславовича и его партнеров, – заметил Костя. – Но с тобой случился облом. Возможно, у него был подготовлен и другой вариант – предложить Владимиру Станиславовичу тебя выкупить, заплатив за тебя акциями.
– Сирый бы не согласился.
– Ты уверена? – вкрадчиво спросил Костя. – Ты уверена, что он в ближайшее время не предложит тебе к нему вернуться?
– Я не вернусь, – твердо заявила я.
– Это другой вопрос. Но, может, он этим расставанием хотел тебя встряхнуть? Оно на самом деле пошло тебе на пользу. Иначе ты никогда бы не устроилась на работу, а потом было бы уже поздно. Я думаю, что он к тебе относится, как отец к дочери. Он расстался с тобой ради тебя. Немногие мужчины на это способны.