Большие маневры
Шрифт:
– Вот-вот, - Леха улыбался в темноте, - не рыпайся и не повизгивай.
Шли быстро.
– Слушай, может, развяжем меня?– предложил Валетов.– А то уж веревки больно кожу трут.
– Молчи, мы должны успеть до начала вечерней поверки. Если облажаемся, нам лейтенант вставит, а ему - комбат. Понял? Из-за тебя, из-за урода, будут все трахаться. Кстати, что вы там делали столько времени? Неужели уйти было нельзя?
Валетов молчал. Резинкин, держа свой конец, начал хохотать. Глаша возмутилась:
– Ну и что тут
– Валетов!– Леха все прекрасно понял.– Ты придурок, тебя вообще отвязывать от этого столба не надо!
Продравшись сквозь лесочек, команда спасения выбралась на поляну, где уже были построены все четыре взвода.
И надо же такой херне случиться - Стойлохряков сам приехал проверить, все ли вверенные ему тела в строю. Он лично начал идти вдоль строя русского взвода, придирчиво оглядывая форму солдат.
Так, Простакова нет, уже залет. Разведчики старшего лейтенанта Бекетова, красавцы один к одному, приятно смотреть. И Резинкина нет. Ну, химики…
Вот и конец строя…
На месте последнего, где обычно фиксировался Валетов, стоит столб. К столбу прикручена голая девка. Лицо знакомое. Сиськи через веревки торчат. Смотрит на него, не моргая. А глаза красивые, тоже стоял бы и смотрел. Были бы у нее руки свободны, еще бы и честь отдала. По бокам от столба и немного сзади стоят Простаков с Резинкиным. Поддерживают привязанную даму, чтоб не рухнула.
– Это что такое!!– возмутился Стойлохряков, отступая на два шага назад и обращаясь к Мудрецкому.
Тот лупает глазами, будто в первый раз увидел. Простаков подает голос:
– Извините, товарищ подполковник, - и, не дожидаясь утвердительного ответа, поворачивает столб на сто восемьдесят градусов.– Вот!– он показывает толстым пальцем на маленького мальчика.– Вот Валетов. Рядовой Валетов. Видите, товарищ подполковник? У нас полный состав, все на месте. Он немного веревками перевязан. Как было, так и взяли.
Глядя на столб в конце строя и болтающиеся в воздухе ноги тридцать шестого размера, Стойлохряков раздувал от негодования щеки и ноздри:
– Нет, ты лучше поверни в обратную сторону, я буду на голую девушку смотреть.
Глаша закричала:
– Не имеете права!
– Ну, конечно, - не обрадовался Стойлохряков.– Я здесь на все право имею. Простаков, вращай!
Леха с удовольствием повернул столб в обратную сторону. Солдаты, услышав, что в конце строя, оказывается, стоит не просто столб, а привязанная к нему девка, нарушили порядок, принятый в армии, и стали разглядывать Глашку.
– Ну вы чего!– засуетился Мудрецкий.– Ну-ка встаньте все как положено! Как вас тут учили!
Комбат, увидев сбродность состояния, крикнул:
– Смирно! После отбоя девку от столба отвязать! Рядового Валетова одеть.
– А девку одевать? А Валетова от столба отвязывать?– не понял лейтенант.
– Как тебя зовут?– спросил
– Так я же Глаша, вы сегодня с утра со мной разговаривали.
– А-а-а, - вспомнил подполковник, - так это вы вдвоем ходили в лагерь к Жанне, а сейчас у столба. Простаков, вращай, - снова на подполковника смотрит Валетов. Молодец, рядовой. С задачей справился. Эк они вас… Лейтенант…
– Так вы же сказали, товарищ подполковник, чтобы все были налицо.
– Какого хрена, лейтенант, ты голожопых мне в ряды ставишь?! Потом не просто голожопых, а парня с девкой, и стоят они с помощью этого столба спиной к спине. А в армии положено, чтобы смотрели друг другу в затылок! И у нас здесь одна шеренга, а не две! Если в следующий раз будете столб в конце строя содержать, так делайте все по уставу! И вообще, у военнослужащего весь срам наружу! А у девки, между прочим… ну-ка поверни, - попросил комбат Простакова, и тот снова повернул Глашку всеми своими прелестями к комбату, - а у девки, лейтенант, тебе уже давно пора знать, срама никакого нету!
– Как нету?– обиделась Глаша, опуская голову вниз.
– Нет у тебя срама!– повторил комбат.– Все, я пошел к другим взводам, а вы давайте тут развязывайтесь.
– Так главное, что все живы, товарищ подполковник, все на месте!
– Еще бы все живы не были, - пробурчал недовольно Стойлохряков, удаляясь.– Что бы тогда мы делали с неживыми-то солдатами, воевать-то с кем? Хорошо, когда все живы, а то смотри мне. Живые все, хоть и голожопые, но живые.
***Напившись воды и наевшись, Валетов спал. Ему абсолютно ничего не снилось, только под утро он почувствовал, что рука нащупала что-то мягкое и, кажется, волосатое. Похоже, будто кошку гладишь, так ему казалось. Он мял это мягкое недолго, но ощущения были приятными. Наконец почувствовал, как кто-то его поцеловал и прошептал нежно на ухо:
– Ну так у нас будет сегодня что-нибудь или нет?
Вынырнув из потустороннего мира, Фрол открыл глаза и увидел перед собой Глашку.
– А-а!– воскликнул он и улыбнулся.
– Ты чего?– не поняла она.
– Как хорошо, а то ведь я не думал, что ты рядом. Испугался.
– Чего испугался-то?
– То, что пидорас я, понимаешь? Это самый страшный сон, какой только может увидеть нормально сориентированный мужчина.
То, что нащупала его рука, оказалось всего-навсего ее милой головкой.
– А-а-а, - протянула она с пониманием.– Нет, у тебя все в порядке.
Тут ее маленькая ручка ширкнула под одеяло и нащупала часть Валетова. Тот закатил глаза от приятных ощущений, затем снова вернулся к реальности.
– Погоди, - оборвал он ее, и Глашка обиделась.– Мы где?– он ошарашенно глядел на белые стены и потолок.
– Как где? В вашей санчасти. Нас сюда привезли с поля и положили в одной палате.
Фрол поглядел по сторонам:
– Так вон та койка твоя.