Большие надежды
Шрифт:
Да… Все будет хорошо. Обязательно будет.
Пытаюсь отвлечься: вдыхаю полной грудью, с жадностью наблюдая за окружающей суетой, будто гуляю по Чайнатауну в последний раз. Изучающе гляжу на прохожих, смотрю на яркие огни фонариков… Маленькие бары и ресторанчики, светящаяся реклама и большие китайские иероглифы – я по-настоящему наслаждаюсь прогулкой, каждой секундой этого вечера.
Сворачиваю на Клэй-стрит в сторону Финансового квартала: яркие улицы, живущие особым ритмом, с их неповторимым сердцебиением и атмосферой, сменяются улицами, полными высотных зданий. Здесь тоже по-своему
Джош живет в шикарной высотке. Я поднимаюсь на лифте на пятый этаж, открываю дверь своим ключом и переступаю порог квартиры. Светильник заливает узкий коридор теплым светом. Я снимаю плащ, скидываю кроссовки. До меня не доносится ни звука, что неудивительно: дверь в гостиную, совмещенную с кухней, плотно закрыта.
Тихонько стучу, прежде чем приоткрыть дверь и заглянуть в комнату.
– Джош?
На обеденном столе яблоку упасть негде – он завален бумагами и книгами, среди которых стоят грязные кружки. Не считая этого, в комнате идеальный порядок – неудивительно, учитывая предпочтения Джоша. Его квартиру можно описать одним словом: «минимализм». Она почти пустая. Здесь нет ничего, что бы бросалась в глаза, каких-то личный вещей. Ни фотографий, ни растений, ни книг. Минималистично и супермодно. Мне этот стиль не нравится, потому что квартира кажется такой… идеальной. Холодной и стерильной. Как больница. Даже не знаю… Мне не хватает мелочей, которые бы создавали уютную домашнюю атмосферу.
Но Джош не из тех, кому это важно. Думаю, в отличие от меня ему не нужен уют. А может, ему нравятся безликие и легко заменяемые вещи. Когда я спросила его об этом несколько месяцев назад, он не понял, что я имею в виду, и сказал, что квартира – это просто квартира. Ни больше ни меньше. Именно поэтому я не переехала к Джошу и даже не рассматривала такой вариант. Ладно, причина не только в этом, просто он никогда не предлагал, а я не поднимала этот вопрос. Благодаря подработке и – в первую очередь – наследству, доставшемуся мне от родителей, я могу снимать жилье и мне не пришлось брать огромные кредиты, чтобы оплатить учебу. Хотя, будь у меня выбор, я бы предпочла гору долгов, но живых родителей.
– Джош? – снова зову я, на этот раз чуть громче, и прохожу через гостиную на кухню.
Тишина. Наверное, Джош решил сделать перерыв и заснул.
– Джош?
Внезапно из ванной – а может, из спальни, трудно сказать – доносится громкий стук. Опускаю на пол пакет с суши. Надо убедиться, что все в порядке… Дверь в спальню резко открывается, на пороге стоит Джош. Он замирает, уставившись на меня словно на привидение.
– Лора, что ты здесь делаешь? Почему не позвонила?..
Трусы-боксеры. Взъерошенные волосы. Он откашливается и торопливо закрывает дверь в спальню.
Зачем? Что я там не видела? Он один, так что… Он ведь один?
Мы смотрим друг на друга, но его зеленые глаза не выражают никаких чувств. Выражение его лица остается абсолютно спокойным.
– Я тебе писала, но потом у меня разрядился аккумулятор и телефон упал в унитаз… – тараторю я, думая совсем о другом.
Джош проводит рукой по чисто выбритому подбородку, и я замечаю отпечатки помады. На подбородке, на губах.
– Пожалуйста, скажи, что это не
– Не могу, – резко говорит он и опускает руку, больше не пытаясь стереть помаду.
Хочется задеть его побольнее: оскорбить или наорать. Но я стою и молчу.
Самое плохое не то, что в кровати моего парня лежит другая женщина. А то, что это ранит меня меньше, чем должно бы. Но мне все равно больно. Чувствую, как меня заполняют ощущение пустоты, бессилие, боль… и, кажется, злость. Да, точно. Сильная злость. Я злюсь не потому, что Джош предпочел другую, а потому, что поступил как трусливый козел. Ему надо было со мной порвать, а не спать с другой, скрывая от меня. Измена хуже расставания: изменяя, ты будто намеренно ранишь партнера. Не секрет, что любовь проходит, отношения заканчиваются. Но зачем завершать все так? Такого никто не заслуживает. Это… унизительно. То, как поступил со мной Джош… да, я злюсь. Злость лавой течет по моим венам.
По крайней мере, он не стал отрицать и лгать. При мысли об этом хочется рассмеяться. Он и не мог: я поймала его с поличным. Но даже начни он лгать или оправдываться, хуже бы уже не стало. Или я ошибаюсь?
– И давно это продолжается?
– Не думаю, что…
– Твое мнение перестало интересовать меня две минуты назад, Джош, – резко перебиваю я и тяжело сглатываю, ожидая ответа.
Сжав губы в тонкую линию, он молча изучает мое лицо, после чего неохотно отвечает:
– С новогодней ночи.
Сначала я думаю, что ослышалась или Джош оговорился. Наверняка сейчас он скажет, что допустил ошибку – помимо той, которая у него в спальне. А потом до меня доходит, что он почти три месяца встречается с другой.
– Ого, – шепчу я и, не сдержавшись, кривлю лицо.
Я не отвожу взгляд от Джоша. За все время наших отношений та новогодняя ночь была первым праздником, который мы провели порознь. Я была с Джесс в Берлине, а Джош… а Джош не придумал ничего лучше, чем трахнуть кого-то.
– Послушай, я хотел…
Жестом заставляю его замолчать и делаю глубокий вдох, обняв себя. Господи, зла не хватает!
– Что ты хотел? Рассказать мне правду? Брось. Мы вместе почти четыре года. Я думала, мы выше этого. А еще думала, что ты хороший парень и не трус. Жаль, что ты облажался сейчас, а не несколькими годами раньше. – Качаю головой. – Значит, ты изменяешь мне с новогодней ночи? Это мерзко, – голос срывается, и я замолкаю. Некоторое время никто из нас не говорит ни слова, и в квартире наступает такая тишина, что было бы слышно, как упала булавка.
– Она спит? Я с ней знакома? – интересуюсь я, но тут же даю задний ход: – Нет, даже знать не хочу. Ты… Ничего не хочешь сказать мне напоследок?
Глядя мне в глаза, Джош открывает рот, но в следующую секунду закрывает. Он кажется немного… потерянным, раскаявшимся. Но ничего не говорит. Ни единого проклятого слова. После всех лет, которые мы были вместе, после того, что он сделал, ему нечего мне сказать.
Чувствую печаль и разочарование.
Вот теперь мне по-настоящему больно.