Большие уши, пушистый зад
Шрифт:
Смотрю я на Марину – глаза у нее, чуть узкие, что кошачьи, и повадки такие же, и сама она рыжая и бойкая, как это котэ, что у меня из сумки вырывается. Смотрю и понимаю, что мне не отвертеться.
«Но я же никогда не…» – снова хочу сказать я, но молчу. Храбро молчу и стою как истукан в одних трусах и майке. И носках. Марина окидывает меня на прощанье взглядом и уходит, я пребываю в шоке, котёнок орет как резаный.
Конец первого акта, занавес.
Глава 2
Среди
Кошки и коты не предают, хотя бы потому, что не способны поклясться тебе в верности. Вот это правда.
Вот том-то и дело, – подумал я, закрывая дверь за Мариной, – что парни обычно котов заводят. В доме воцаряется что-то вроде мужского братства. А у меня вот будет жить кошка… как-то это… неправильно, что ли?
Хотя, что тут неправильного? Какая, в сущности, разница? Котэ в доме нужно не для того, чтобы ему под хвост заглядывали. Лапы есть? Уши и хвост есть? Мяукает? Все – значит, котэ.
Я действительно не имею привычки смотреть дарёному коню в зубы, а коту – под хвост. И вообще, если бы мне не сказали, что трехцветками бывают только девочки, я, пожалуй, так бы и думал, что пищащее существо у меня в руках – кот, назвал бы котёнка Барсиком и на этом бы успокоился.
Когда за Мариной захлопнулась дверь, я прошёл в комнату, встал на колени и аккуратно вытряхнул содержимое детской сумочки. Оно (моё первое в жизни котэ) выкатилось колобочком и на тонких некрепких ногах, продолжая пищать, пошло исследовать новый мир в виде моей квартиры.
Какая же она (кошка, не квартира) маленькая! И КАКАЯ ГРЯЗНАЯ!
И как от неё воняло, уж если по-честному. Где она только не побывала дома у Марины. Наверное, все грязные углы пересчитала, все пыльные места проверила. Эх…
Голова, по сравнению с туловищем, такая большая… Как только такая тонкая шеёшка ее выдерживает?
Хм, действительно трехцветка… Черный, рыжий, белый – все три цвета вразнобой, без какой-то особой системы были разбросаны по телу, как заплатки. Да, она словно состояла из заплаток, как печворк-одеяло. Где-то в полоску, где-то в крапинку. На хвосте, торчащим маленькой пикой, различались полоски: рыжий, белый, черный, серый и снова рыжий.
Эта расцветка уже тогда вселяла в меня какую-то гордость. Черно-белые да рыжие коты у всех есть. А вот такой необычной кошки нет ни у кого.
«И-и!» – она заползла под кровать.
«И-и!» –
«И-и!» – под столом, обнюхивает мои старые, нестираные носки.
«И-и!»
И… тут я вспомнил, что мне надо на работу. Я с удовольствием провозился бы с ней целый день (что уж там, все лучше, чем идти утром на работу), но мне нужно было собираться.
Я представил себе, как это несчастное, одинокое существо, бегает по квартире и пищит, зовет мамку, от которой ее оторвали в месяц и шесть дней, и моё сердце болезненно сжалось.
Ну, не до такой степени все драматично было, конечно. Просто мне снова стало жалко очередную кошатину. Делать было нечего. Я быстро оделся, подхватил с собой кошку и пошёл на работу. Да, прямо с ней.
В маршрутке все пялились. Ещё бы.
Я тоже всегда пялился, если случалось видеть в маршрутке человека с котёнком. Они, эти самые котята, так раздражительно пищат, вырываются, паникуют, словно их везут на казнь.
«Ну, ну, спокойно, скоро доедем, – коротко сказал я сам себе, мысленно обращаясь к кошке. – Если бы не один случайный разговор, играла бы ты сейчас в водолазов».
Я думал, что все двадцать минут до работы измучаюсь с ней, но она, очень скоро пригревшись под моей ладонью и растянувшись во весь свой крошечный рост на моей длинной ляжке, уснула и спокойно дождалась, пока мы не приехали.
«Измучилась, силы кончились», – подумал я. На самом деле, мне очень хотелось думать, что я ей понравился.
На работе в тот день я был один. Изладил коробку с высокими бортами, постелил газетки, поместил туда котенка. Котенок запищал, попытался выбраться – не получилось.
– Ну подожди ты немного, – говорю. – Я сейчас хоть пожрать тебе принесу. Потерпи.
И я действительно пошёл, чтобы купить пожрать. Молока купил, а заодно лоток, двойную миску для еды и воды, глистогонное, блохогонное, шампунь для кошек и… мячик.
Прихожу, открываю дверь – тишина. Котенка в коробке нет.
«Едрить-раскудрить», – снова думаю я, уже решив, что котэ случайно повесился где-то на проводах моего компьютера.
– Кис-кис!
Но она ещё не откликается на «кис-кис».
По случайному шуршанию обнаруживаю ее под столом – действительно, рыскает в проводах, но не грызёт их, не пытается с ними бороться, а тихонько, аккуратно исследует и с ювелирной осторожностью пробирается между ними. На работе у меня пыли тоже хватает. Она уже успела нацеплять ее на усы.
Снова в коробку – снова визг и плач, снова это жалобное «и-и!». И каким-то чудом, напрягшись и подтянувшись на передних лапах, она перемахивает через борт коробки и снова идёт исследовать.