Большое приключение. Пепел
Шрифт:
— Тысячу чертей на камбуз, — продолжал боцман. — нет, ну как можно было подохнуть от пули какого-то юнги молокососа. Нет, светлая память Рваному, но он оставил нас без корабельного магика! Сотню морских звезд мне в задний проход!
— Здесь мы вряд ли найдем подходящего кандидата, — прокашлялся квартирмейстер —
— Да уж, — хмыкнул боцман. — Морского Дьявола на обед, явно не кого-то уровня Пепла.
Сказал боцман и тут же прикусил себе язык. Существовало поверье, пусть в него особо никто и не верил, но мол стоило помянуть "демона, в человеческом обличии", как тот тут же явится за тобой. Несмотря на волнение двух пиратских "офицеров", фигура, скрытая плащем и шляпой сохраняла спокойствие. Сохраняла даже тогда, когда за стол плюхнулся один из судовых. Он держал в охапку какого-то пьяного смазливого юнца, чьи волосы оказались сокрыты черной банданой, а ярко — голубые глаза светились пьяным угаром.
— Смотрите кого привел, — икнул поддатый мотрос. — Утверждает что неплохой магик.
Квартирмейстер подался чуть вперед.
— Точно магик?
— Так точно, — пьяно отозвался человек. — Волшебник. Хороший. Качественный. Проверенный.
Три "офицера" переглянулись.
— Вставай громадина, — пропищали на ухо.
Эш рывком поднялся на ноги, но тут же закряхтел — в голове словно набат стучал.
— Что? — непонимающе произнес Эш.
Продрав глаза, машик чуть было не закричал — у него на носу стояла Мавери — принцесса цветочных фей.
— И тебе привет, громадина, — надулась леди.
Малого того, что на носу стояла Мавери, так и сам Эш тоже находился на носу. На носу корабля. Корабля, идущего посреди бескрайнего океана.
— Демон со мной потанцуй, я на пиратском судне, — прохрипел Эш.
— Мы, — поправила фея.
— Демон со мной потанцуй, мы на пиратском судне, — поправился волшебник.
За бортом игрались дельфины, в небесах кружили чайки, на верхней палубе кипела жизнь и к Эшу шел какой-то могучий мужик с золотыми серьгами в ухе и ятаганом на поясе.
Все что оставалось Эшу, это с растерянной улыбкой протянуть:
— Как все интересно.
Где — то
Эти земли не знали ни жаркого света Ирмарила, ни охлаждающих ласк Миристаль. Здесь никогда не звучали песни лесных эльфов, не лился хнес их темных собратьев. Не были слышны молоты суровых дфорфов, не стонал ароматы тролличьих явств. Здесь не ступала нога человека и не сверкали глаза — бусеньки свободолюбивых орков. Нет, в этих землях не было ничего, присущего жизни. Здесь не было и самой жизни. Только тьма.
Не та тьма, которая расцветает, стоит только погасить светильник или спуститься в древний склеп. И уж точно не та тьма, которая властвовала в стенах Грэвен" Дора. И не та тьма, что опускает на безымянную планету, когда Имарил прячется в западных водах Семи Морей.
Нет, это была другая тьма.
Живая тьма.
Опасная тьма.
Жадная, беспощадная и бескомпромиссная Тьма.
А в центре её лежал гранитный гроб, на крышке которой была запечатлена фигура спящего короля. И в то время, пока первая часть легенды подходила к концу, по фигуре ползла пока еще тонкая трещина.
Тьма просыпалась.