Большое путешествие Эми и Роджера
Шрифт:
– Роджер Салливан. Друг семьи.
– Кэти Саммерс, – представилась она, и я зафиксировала в памяти ее фамилию, сцепив руки и сжимая губы со всей силой. Несмотря на это, я все еще чувствовала, как трясутся руки, как дрожит мой подбородок, а я ничего не могу с этим поделать.
– Я как раз спрашивала об остальных Карри, – сказала Кэти, повысив голос на последнем слове так, что оно прозвучало как вопрос.
Роджер взглянул на меня: я смотрела прямо перед собой, моргая изо всех сил, стараясь вернуть былое самообладание. Тогда он подошел на шаг ближе к Кэти и немного понизил голос.
– На самом деле, – сказал он, помолчал немного и кашлянул, – к несчастью, мистер
Больше я не могла этого выносить. Я пошла по направлению к столовой, опустив голову, и рывком распахнула дверь, но еще успела услышать, как Кэти потрясенно охнула, а затем рассыпалась в сочувственных восклицаниях. Я хотела как можно быстрее добраться до туалета, не желая выяснять, чем закончится этот разговор. Она скажет, как потрясена, какая это ужасная трагедия. А затем, конечно, последует вопрос: как это случилось? Хоть Роджер и не знал на него ответа.
Я толкнула дверь в туалетную комнату (к счастью, там никого не было) и заперлась в ближайшей кабинке. Потом прислонилась к холодной металлической двери и наконец разрыдалась. Я плакала, закрыв лицо руками. Ужасные долгие всхлипы зарождались где-то глубоко внутри меня. До того как все это случилось, я никогда так не плакала, и теперь ненавидела себя за это. Эти рыдания были чудовищны, я не могла их остановить. Но главное – они не приносили облегчения, а лишь обнажали огромную болезненную рану, которую трагедия оставила в моем сердце.
Когда мне начало казаться, что дыхание стало ровнее, я вытерла лицо руками. Потом отперла дверь и вышла из кабинки, ужаснувшись своему отражению в зеркале: глаза покраснели и опухли, нос тоже покраснел, а кожа пошла пятнами. Я сунула руки под воду – самую холодную, какую могла вытерпеть, – а затем побрызгала немного на лицо и вытерлась насухо колючим коричневым бумажным полотенцем, от которого, кажется, стало только хуже.
Дверь распахнулась, и вошли мать с дочкой. Женщина подгоняла маленькую девочку к раковине. Она уставилась на меня, а затем быстро отвела взгляд, и я подумала, что прятаться в туалете весь день – как бы привлекательно это ни звучало – на самом деле не выход. Я открыла дверь и чуть не споткнулась о Роджера, который сидел на полу справа от нее.
– Привет, – сказал он, и я увидела, что он держит в руке мою сумочку. – Вот, ты это снаружи оставила.
Я кивнула и взяла ее, глядя вниз, на серо-коричневый ковер.
– Спасибо, – выговорила я, заметив, что мой голос все еще звучит хрипло. Но, к счастью, я уже им овладела.
– Все нормально?
Ответ был очевиден, поэтому я просто пожала плечами.
– Ладно, – сказал Роджер и немного помолчал, прежде чем продолжить. Он говорил нерешительно, тщательно обдумывая каждое слово, перед тем как произнести его. – Если ты как-нибудь захочешь поговорить или просто, чтобы я выслушал – я могу…
– Кто тебе рассказал? – спросила я, произнося слова быстро, одно за другим, будто так их было легче выговорить. – Твоя мама? Или ты увидел то фото на холодильнике?
– Мама, – сказал Роджер после небольшой паузы. – Думаю, она была там… на панихиде.
Вполне возможно. Даже если бы она приехала на похороны верхом на слоне, в моей памяти все равно не осталось бы и следа.
Я кивнула.
– Ты знаешь… – я сделала глубокий вдох и заставила себя произнести это вслух. Я подозревала, что он не знает, но мне нужно было убедиться. – Знаешь, как это случилось?
– Нет. Хочешь рассказать?
Я покачала головой и снова почувствовала дрожь, поэтому как можно сильнее прикусила губу.
– Ладно, – тут он немного помолчал. – Наверное, нам пора ехать,
Я кивнула, а когда взглянула на него, то увидела, что Роджер протягивает мне темные очки, которые я тут же нацепила. Они были мне слишком велики – огромные квадратные мужские солнцезащитные очки, и постоянно соскальзывали на нос. Но в тот момент я была просто благодарна, что могу хоть чем-то отгородиться от окружающего мира, чтобы не перепугать всех детей в Йосемити. Мы направились к выходу из берлоги, я обернулась – она больше не казалась такой уютной, как утром. Дверь с грохотом захлопнулась за мной, и мы направились к машине.
Самая пустынная дорога Америки
– А ты что думаешь? – спросил папа, с невероятно гордым видом повернувшись от Чарли ко мне.
Я посмотрела на Чарли, который сидел за столом напротив меня, а затем влево – на отца, который широко улыбался. Потом опустила взгляд на подарок, который только что распаковала, – путеводитель Фроммера [15] по Мемфису, штат Теннесси. Чарли был озадачен своим подарком так же, как и я: ему досталась книга по истории блюза.
15
Frommer's – известная серия путеводителей, основателем которой является американец Артур Фроммер, включает в себя более 300 книг о разных городах мира.
Мама вернулась к столу с кружкой чая, улыбнулась, покачала головой и сказала:
– Я же тебе говорила, Бен, что это для них слишком сложно.
Я понятия не имела, что она хочет этим сказать, и Чарли, как обычно, тоже.
– Это подсказки, – сказал папа, которого наша реакция как будто вовсе не огорчила, – насчет того, куда мы поедем этим летом.
Я повертела в руках свою книгу.
– Думаю, в Мемфис.
– Да, – произнес папа подчеркнуто терпеливо. – Но не просто в Мемфис…
Чарли закатил глаза и положил свою книгу на стол.
– Грейсленд? [16] – спросил он, и отец кивнул. – Серьезно, что ли? – прошептал Чарли, обращаясь ко мне через стол. Я сделала вид, что не слышу.
– Да! – отец забрал у меня книгу и сам пролистал ее. – Я думаю, в июле. Так что освободите место в своем расписании, вы оба, пришло время навестить Короля [17] .
Чарли покачал головой и оттолкнул книгу от себя.
– Не обижайся, пап, но Грейсленд – унылое местечко.
16
Грейсленд – поместье в Мемфисе, где жил Элвис Пресли, сейчас представляет собой музей.
17
Элвис Пресли – один из самых успешных исполнителей популярной музыки в XX веке, в США его называют «королем рок-н-ролла» или просто «Королем».