Большое соло для Антона
Шрифт:
Пасть высунула язык, большой, словно флаг, к которому приклеились некоторые из теней. Длинная белая личинка из жира, большая, словно небольшой воздушный корабль, поднялась из расщелины и нахально посмотрела на
– Это… – произнес Антон Л.
– Что, это? – спросил заяц, который забился под каменную скамейку и смотрел сквозь ноги Антона Л.
– Это в мои расчеты вкралась какая-то ошибка, – пояснил Антон Л.
– Отнюдь. В твои расчеты никакая ошибка не вкрадывалась. У тебя просто нет четкого результата твоего космического умножения.
Антон Л. махнул ангелу рукой. Ангел развернул другой ореол и взмахнул им над исчадиями, извергнутыми расщелиной. Ореол округлился в шар, поймал все в себя и уменьшился до размеров аквариума для золотой рыбки, в котором продолжались извивания, и толкотня, и спаривания, и чавканье в уменьшенных размерах, сверхчетко, словно под лупой. Ангел отдал шар Антону Л., который положил его перед глазами на ладони и наблюдал.
Заяц снова выполз из-под каменной скамьи.
– Мне почти что жаль, – сказал заяц, – настолько ужасно, даже я не мог себе этого представить.
Антон Л. молчал.
Антон Л. встал и швырнул шар обратно в расщелину.
– Что теперь? – поинтересовался заяц.
– Может ли Бог сам себя растворить? – спросил Антон Л.
– Не думаю, – ответил заяц.
– В общем я тоже так не думаю, – согласился Антон Л. – Бог не может сказать: «Я растворяюсь». Что произойдет, если Бог скажет:
«Я растворяюсь…»
Нагрянула первая холодная ночь. Когда на следующий день взошло солнце, первые листья деревьев окрасились в осенние цвета.
Толчок землетрясения нарушил фундамент памятника курфюрсту. Тяжелая металлическая фигура склонилась набок и рухнула на землю. Она раскололась в двух местах, на бедрах и на шее: ноги и нижняя часть туловища лежали рядом с цоколем, верхняя часть туловища отлетела немного дальше, сабля воткнулась в землю. Голова откатилась еще дальше. Она смотрела вверх, в светлое, ясное осеннее небо, по которому на юг летела стая скворцов.