Большой горизонт

Линьков Лев Александрович

Неожиданно он перешел на просительный тон:

— Уважь, друг, пришли мне по весне с первым пароходом саженцев. Я ведь из Сормова подал­ся одним духом,

не до саженцев было...

Тот же самый катер, на котором когда-то ходил в дозор Алексей Кирьянов, хлопотливо, урча мотором, вез меня к «Мичурину», бросив­шему якорь на внешнем рейде. За штурвалом стоял главстаршина Игнат Атласов.

На пирсе прощально махали фуражками, бес­козырками и кепками свободные от службы по­граничники и рабочие. И долго еще я видел среди них высокого, слегка сутуловатого Баулина, боцмана Доронина с Маринкой на плече и кузнеца Петровича.

Катер подошел к борту парохода. Мы с Атласовым крепко пожали друг другу руки.

— Счастливого пути! — крикнул мне главстар­шина, когда я поднялся на борт парохода. — Пишите!

— Обязательно! Не поминайте лихом, счаст­ливо оставаться! —

крикнул я в ответ.

Выбрав якорь, «Мичурин» попрощался с остро­вом протяжным гудком и лег на курс.

Взбежав по трапу на капитанский мостик, я попросил у штурмана бинокль.

У пирса стояли сторожевики, возвратившиеся из ночного дозорного крейсерства. На мысе Доб­рой Надежды белели домики служб и клуб базы. А вот и утес, на котором выщербленный временем каменный крест и гранитный обелиск с пятиконечной звездой... Вот и замшелый ка­мень, и на нем Маринка, а рядом с ней капитан 3 ранга Баулин.

И мне вспомнились любимые стихи Баулина: «Над моей отчизной солнце не заходит, до чего отчизна велика!..»