Большой Хинган
Шрифт:
Но генерал-лейтенанта Тевченкова ни на минуту не оставляли тысячи забот. Он знал то, чего не знали другие, видел картину подготовки к боевым действиям в целом, а не по частям.
Еще никогда в истории не перебрасывалось такое количество войска на такое огромное расстояние в предельно сжатый срок. Никогда не развертывались современные армии в безводной и не имеющей дорог местности.
На плечах первого члена Военного совета лежала не только политическая работа в войсках, но и связь с советскими и партийными организациями тыла, с монгольской администрацией, координация деятельности всех
Генерал вдруг вспомнил, как утром в одной из частей сержант с горящим взглядом сказал: «Готовы по первому сигналу!» «С такими людьми каких трудностей страшиться?» — благодарно улыбнувшись, подумал генерал,
6
Экзамен состоялся 7 августа. Комиссия из нескольких специалистов поставила Андрею удовлетворительную оценку. Тут же председатель выдал маленькую красную книжечку — удостоверение на право вождения военного автомобиля и бронемашины.
Для Андрея это была большая радость. Кроме него, права получили пять или шесть офицеров. Счастливцы отправились в офицерскую военторговскую столовую, где подавали красное вино. Андрея позвали, как равного. Но едва все расселись — в столовую вбежал приехавший на мотоцикле посыльный:
— Офицеры штаба, боевая тревога!
— Пей, ефрейтор, и беги в свою часть! — подвинув к Андрею бутылку вина, сказал капитан с двумя орденами Красной Звезды, вставая и привычным жестом разглаживая складки гимнастерки под щегольским широким ремнем. — Ну, друзья, — обратился он к товарищам, — до свидания в Порт-Артуре!
Старому солдату достаточно двух слов, чтобы понять многое. Значит, приказ о наступлении — дело ближайших суток, может быть, часов. При слове «Порт-Артур» сердце у Андрея даже остановилось на секунду. Выпив залпом полный стакан вина, он рассовал по карманам плоские баночки консервированной колбасы, жесткое, как щепки, печенье и пулей выскочил на улицу вслед за офицерами.
Три километра покрыл меньше чем за полчаса.
Своего лагеря не узнал: стройных рядов палаток как не бывало, выломанные из кирпичных печей котлы лежали на земле. Телефонисты торопливо наматывали на катушки последние метры кабеля, соединявшего роту с отделом ПВО штаба армии. Личные составы постов и взвод управления растворились среди автомашин, снятых с деревянных колодок. В стороне, окружив командира роты, собрались офицеры и начальники постов.
Из будки ротной радиостанции Андрея окликнул девичий голос. Подбежал к зеленой машине. В дверях будки стояла младший сержант
— Передай вот это Ниязову.
Девушка присела и подала треугольник из бумаги.
— Хорошо. — Андрей сунул письмо в карман.
— Но только уже тогда, когда поедете, передай, не раньше, понял? — произнесла девушка. Она сидела, выставив вперед обтянутые тонкими чулками круглые колени, и взгляд ефрейтора невольно задержался на них. — Когда далеко отъедете… — Ангелина поднялась в рост и провела ладонями сверху вниз по темносиней юбке. — Шагай! — скомандовала она.
Андрей повернулся.
— Погоди! — услышал он и остановился. — Будь другом, сбегай в хозвзвод, помоги Юршиной дотащить продукты. — Девушка многозначительно улыбнулась.
Андрей молча кивнул, горло почему-то перехватило, будто обручем, — голос пропал.
Автомашин хозвзвода на месте не было — ушли за водой, — гора мешков и ящиков с продуктами лежала на разостланном на земле брезенте. Сухой паек на несколько суток раздавали старшина и Максюта. Нина завязывала в плащпалатку банки консервов и пакеты концентратов. Андрей, подойдя, отобрал у нее узел.
Сто шагов до ротной рации они прошли молча, если не считать того, что Андрей ответил утвердительно на вопрос, сдал ли он экзамен. Незначительные, пустые слова говорить не хотелось, а другие не приходили на ум.
Снял узел с плеча возле радиостанции, улыбаясь, посмотрел на радистку. Подумал: «Ты потяжелее, но тебя я бы через всю степь до самой нашей границы пронес!»
— Спасибо, Андрей, — сказала девушка.
Она тоже улыбнулась. Всего секунда нужна, чтобы обменяться невысказанными вслух мыслями. Они подняли узел за углы, раскачали, и выглянувшая из будки Ангелина приняла кинутый к ее ногам продуктовый запас.
Андрею пора было на свой пост. Там ребята тоже увязывают, укладываются, получают боекомплекты. Уходить не хотелось, ноги точно приросли к месту. Сказал, стараясь придать голосу беззаботность.
— Нина, тебя Расцелуйко сколько раз щелкал? Подари фото.
— Это еще зачем?
Внезапно Андрей увидел Нину такою, какой она была в эшелоне, который вез их сюда: готовой острым язвительным словцом тотчас остудить пыл любого ухажера. Карие глаза смотрели с изрядной долей насмешки. Андрей покраснел. Глаза девушки неожиданно потеплели, улыбка смягчилась мимолетной ласковостью.
— Подожди, — тихо сказала она и скрылась в будке. Андрей отошел в сторону: ему показалось, что все, кто находятся в машине, слышат стук его сердца.
— Товарищ ефрейтор!
Из будки высунулась Ангелина и помахала белым квадратиком бумаги. Андрей подбежал.
— На, береги! — подмигнув, проговорила она с улыбкой.
Андрей схватил фотокарточку, отдал честь и пошел, счастливо улыбаясь. Лишь пройдя шагов пятьдесят, на минуту остановился, взглянул на фото.
Должно быть, это было в прошлом году в Литве: осыпанная крупными ягодами вишня и Нина — смеющаяся, с разлетевшимися волосами. Воротничок гимнастерки расстегнут, пилотка зажата в руке. Как она догадалась, что ему хотелось бы именно такую карточку? Андрей перевернул фотографию. На обороте химическим карандашом торопливо нацарапана строчка: «Андрею Кречетникову на память от Н. Ю.».