Большой круг: Такая война
Шрифт:
– А теперь немного некромантии, – произнес Мак и в спешке встал в уже приготовленный ритуал.
Тем временем у дальнего костра, за пределами видимости Мака, сидели двое мужчин.
– Тим! Тим, дышло тебе в ухо! – рявкнул мужчина в свободной рубахе.
К нему подскочил взмыленный молодой парень.
– Держи, – сунул ему в руки воин стальную кирасу. – Начистишь к утру, чтоб блестела! Понял?
Парень закивал и тут же испарился.
– Торгаш подозрительный, – пробубнил сидящий рядом упитанный саторец. – Понять не
– Молун, я тебе в последний раз говорю – это не чуйка у тебя! Это черви от тухлой рыбы у тебя в животе! Прекращай ее жрать сырой!
– Иди к черту, Ламанд, – буркнул толстяк, ткнув тряпкой в баночку с зеленой пастой. Он приложил ее к клинку и начал мягко натирать. – Мне нравятся сим-ло! Это мое дело, что мне есть! Ты лучше посмотри, как у них лагерь стоит!
– И чего с ним не так?
– Я насчитал двадцать пар ног в их караване. А готовят они, вон, дай бог, на десяток. Котел всего один.
Собеседник хмуро глянул на костер с одним котелком и остальных сидящих у костра воинов. Все молча сидели и поглядывали в костер. Только один суетился с мукой и плоскими камнями.
– Ни разговоров тебе, не шепота. Словно не живые.
Лиманд хмыкнул и махнул рукой.
– Ты воду мутишь. Слишком это глупо, торгашей трясти лишь потому, что кажется.
– Я не прошу тебя трясти этого торгаша. Выставь двойной караул, – произнес толстяк, подняв взгляд от своего отполированного меча. – Двойной с перекличкой.
– Молчун, ты слишком возомнил себя…
– Просто сделай. Пусть я буду толстым трусом, но сделай как говорю.
Старший каравана вздохнул и махнул рукой.
– Будь по-твоему, но тогда не вздумай размахивать кулаками, когда начну рассказывать байки про твою мнительность!
Толстяк насупился, но не стал возражать, косо поглядывая на воинов, сидящих у костра.
– Иди спать, Молчун. Сейчас я подниму еще одного часового и дам указания остальным. – махнул рукой Лиманд. – Чувствую, завтра ребята скажут тебе огромное спасибо!
Толстяк с кряхтением поднялся и убрал меч в ножны.
– Пусть они лучше меня поносят на чем свет стоит, чем смотрят во снах пустыми буркалами.
– Вали уже, – махнул рукой воин. – Накличешь еще беду!
Толстяк удалился к небольшому шатру для офицеров и вскоре в нем скрылся. Второй же воин еще раз взглянул на костер незнакомых торгашей и устало вздохнул. Подняв пиалу, стоящую рядом с небольшим костром, он обхватил ее руками и, морщась от теплоты глиняной посуды, сделал несколько глубоких глотков.
Поставив чашу к костру, старший каравана поднялся и отправился в сторону второго костра, где сидел скучающий воин.
– Рум! Слышишь? – обратился он к воину, который сидел спиной к огню, чтобы не слепить глаза светом. – Я сейчас подниму Рубора. Он сядет на второй костер.
Воин неопределенно пожал плечами.
– Сегодня дежурство с перекличкой. Понял?
Воин снова
Лиманд сплюнул и отправился в сторону большого приземистого шатра, где спали остальные воины. На подходе к шатру, он насторожился, не расслышав привычного храпа одного из воинов.
– Пьют, дети портовой шлюхи! – яростно прошипел он, активировав походный артефакт-осветитель, после чего рывком отдернул полог шатра, закрывающий вход.
Перед ним предстала картина безумного мастера, залившего все красной краской. Воины лежали на лежаках с распоротыми животами, совершенно бледные. Все подстилки и небольшие, с таким трудом раздобытые одеяла, были залиты кровью. Над трупами в свете магического светильника стояли бледные, почти прозрачные, силуэты мертвецов с оружием в руках.
Лиманд опрометью бросился ко второму костру, словно там он мог найти спасение. Не добежав нескольких метров, он замер, разглядев черный силуэт, который вынырнул из тьмы с другой стороны костра.
– Знаю, убивать на стоянке, у путевых камней – плохая примета, – начал говорить незнакомец на имперском языке. – Но и ты пойми… Не мы такие, такая война.
Тут старший каравана почувствовал леденящий ужас, который стадом обезумевших от страха мурашек пронесся по спине. Он обернулся и увидел хмурых наемников, которых заметил среди охраны каравана. Все были с серыми лицами пепельного цвета. У каждого на лбу была нарисована черная руна.
– Т-т-т… – заикаясь, пролепетал Лиманд, он еще раз оглянулся и, набрав в грудь побольше воздуха, заорал во всю глотку: – ТРЕВОГА! ТРЕВОГА, УБЛЮДКИ!
В следующий миг нога одного из воинов ударила в грудь и опрокинула орущего вояку. Он упал и с ужасом начал хватать ртом воздух. На руки и ноги навалились остальные воины, не давая ему двинуться.
– Не шуми. Живых саторцев тут уже нет.
– Ничего личного, – склонился над ним незнакомый лысый мужчина и достал стилет, покрытый мелкими черными знаками. – Такая война.
В следующий миг незнакомец одним ударом вогнал оружие прямиком в сердце.
– Держите голову, – рявкнул он, макнув палец в кровь из раны. – Нужна еще парочка рун.
Старший каравана выгнулся дугой, пытаясь сделать хоть что-нибудь, но шесть пар рук держали его не хуже стальных оков. Сопротивление продолжалось меньше минуты, за которые темный подмастерье успел нанести руны и запустить ритуал.
Не успевшая вылиться из мертвого тела кровь тут же забурлила внутри тела, заставляя его биться в судорогах. Вдобавок ритуал потянул силу смерти из окружающего пространства, наполняя мертвого Лиманда силой. В итоге спустя несколько минут ритуал был окончен, а перед Маком стоял пышущий силой гуль, структура магических каналов которого была настолько напитана силой, что просвечивала даже под кожей.