Большой Кыш
Шрифт:
Сяпа сдвинул брови и грозно топнул лапой. Огляделся: ни страха, ни ужаса нигде не было видно. Кыш довольно хмыкнул и принюхался. Его чуткий нос (о радость!) уловил слабый запах полыни!
— Нет никого на всем свете, кто бы так любил натираться полынью, как Бяка. Значит, он где-то тут! — обрадовался кыш.
Передвинув торбу за спину, Сяпа растопырил лапы в разные стороны, высунул язык и двинулся вдоль по стенке. Этому древнему способу передвижения в темноте его научил Ась. Способ был хорош тем, что, во-первых, лапы и язык всегда предупреждали тебя о препятствии заранее, во-вторых, идти после языка
— Бя-ка! — сдавленным шепотом позвал Сяпа.
— Что? — раздался в ответ сонный голос Большого Кыша.
— Это я, Сяпа! — радостно сообщил маленький. — Поторапливайся, надо поскорее выбираться отсюда, пока сова не вернулась. Тебе повезло: птица накануне плотно поужинала и оставила тебя на десерт, как земляничную разминашку.
— Я бы ей показал разминашку! — пробурчал Бяка, с неприязнью вспоминая громадную когтистую лапу и шаря вокруг в поисках мухобойки. — Я бы ей перья-то из хвоста повыдергал!
Сяпа хрюкнул, представив сражение кыша-одиночки и огромной совы. Но времени на фантазии больше не было. Он схватил Бяку за лапу и потянул за собой к выходу. Добравшись до края дупла, приятели сели передохнуть. Светало. Сяпа взглянул на Бяку и улыбнулся: обычно аккуратный и опрятный, он выглядел весьма встрепанным и помятым — шерстка свалялась колтунами, уши забились смолой, а в усах запуталась паутина.
— Как же мы спустимся вниз? — хмуро осведомился Бяка.
— На пропеллерах. Надо только прицепить их к палочкам, — ответил Сяпа.
Бяка лег на живот и по-пластунски пополз вперед по еловой ветке. Вскоре два прутика были доставлены Сяпе. «А Бяка смельчак! — подумал маленький кыш. — Я бы так не смог. На такой высоте и без страховки». Запасливый Сяпа достал из торбы два компактно сложенных пропеллера, сделанных из жестких вороньих перьев, расправил их, насадил на принесенные Бякой палочки.
— Хватайся быстрее! — скомандовал Сяпа. — Вытягивай вверх лапы с пропеллером и прыгай вниз. Да хвост подожми, чтобы им за что-нибудь не зацепиться.
Бяке не надо было повторять дважды. Зажав в зубах мухобойку, он решительно оттолкнулся от края дупла и сиганул вниз. Пропеллер с кышем весело закрутился.
«Эх, жаль, Кроха не видит, как я лечу!» — торжествовал Большой Кыш.
Увы, полет вскоре закончился — его задние лапы мягко коснулись земли. У Бяки продолжало мелькать и рябить перед глазами. Он попытался пройтись, но не смог. Кыш плюхнулся на влажный от утренней росы мох и посмотрел наверх. Сяпа, скрючившись от страха в неестественной позе, с зажмуренными глазами и поджатыми ушами, вращаясь волчком вместе с пропеллером, быстро опускался следом. В десяти хвостах от земли малыш неожиданно выпустил из лап пропеллер, который тут же подхватил и унес ветер, и приземлился, как всегда, головой
— Как ты меня нашел? — расспрашивал Бяка Сяпу, когда они вышли на тропинку, ведущую в Большую Тень.
— Раскидал чайники и гульсии по всему лесу, а теперь удивляется, — хмыкнул Сяпа. — Когда я вышел из подземного хода, то сразу отправился в рощу. Заблудился и вернулся к тоннелю. Смотрю — чайничек-выхухоль валяется у пня. Признаюсь, Хнусь с Бибо рассказывали мне про твою посудку. Ну я и понял, что ты за мной увязался следом.
Сяпа вынул из торбы подобранные им Бякины гульсии и чайник, протянул хозяину. Бяка обулся, взял чайник и, нахмурившись, сказал:
— Я никогда ни за кем не увязываюсь, я сам по себе.
— Вот-вот. И я так подумал. Думаю, раз этот кыш сам по себе, пусть сам и выпутывается. А потом понял: ты попал в переделку, ведь за просто так ты свой чайник никогда не бросишь. Решил искать. В траве нашел твою левую гульсию, а на елке увидел правую. Хорошо, мне луна со Светляком помогли, а то ни за что бы мне тебя в темноте не найти.
— А потом? — буркнул Бяка.
— А потом я сову увидел. Она спала на соседнем дереве. Тогда я догадался, кто тебя сцапал. Спрятал барабан под куст и полез на елку. Повезло, что она ветвистая оказалась, только смолистая очень. Но я в лист вяза завернулся, чтобы не прилипать. Снаряжение для лазания у меня всегда с собой. В общем, добрался кое-как до дупла, выковырял совиную затычку и принюхался: пахнет мятой и полынью, значит, ты здесь. Вот и все.
Бяка чувствовал, что надо поблагодарить Сяпу за спасение, но никак не мог найти нужные слова. Он тер уши, надувал щеки, выпучивал глаза, но все равно сказал не то, что следовало:
— Сейчас найдем твой барабан и пойдем в Большую Тень. Тебе ведь туда надо? А мне все равно куда.
— Нет, не пойдем, — воспротивился Сяпа, — я один пойду. У меня ВЕЛИКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ! Я должен найти цветок папоротника, вылечить Ася и снять проклятие с нашего племени за то, что ты разбудил Хнуся и погубил яйцо. Это важное и опасное дело, а ты ко мне просто так приблудился, от нечего делать. Иди домой.
Бякины глаза потемнели.
— Нет, не уйду. Тебе повезло — ты уже знаешь свое ВЕЛИКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, а я еще нет. Ась сказал, что не все кыши узнают о нем сразу. А те, кому это знание пока не открылось, должны пытаться понять, зачем они родились на свет. Поэтому мне ничего не остается, как идти вместе с тобой, да и две пары лишних лап в трудном походе не помешают.
Сяпа молчал. Сяпа думал. Вдруг Бякой движут не вредность и упрямство, а раскаяние и благородство? Что тогда? Тогда очень глупо с его, Сяпиной, стороны нападать на Бяку и отказываться от помощи.
— Ладно, — сдался маленький кыш, — раз судьба свела нас вместе, пойдем. Вот только отыщем мой барабан.
И пусть не осуждают Сяпу те, кто никогда не шел один по темной лесной дороге навстречу опасности и неизвестности. Пусть они убедятся сами: вдвоем трудный путь покажется легче, даже если твой попутчик — Бяка.
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
Второй день пути
Сяпин супчик.
Честная дележка.