Большой облом
Шрифт:
– Но я же ни пенса не заплатил за это издевательство! – возмутился Лядов.
– Значит, другие заплатили. Те, кто наняли барона.
– Идиотизм какой-то! – покачал головой миллиардер. – Кому это нужно? С какой целью?
– Может быть, с целью втереться в доверие? – предположила Анна Сергеевна.
– Судя по непрочности легенды, скорее наоборот – вызвать подозрения, – заметил Алихан.
– Это-то зачем? – не сдержал изумления Лядов.
– Сэр, я мог бы привести долгий перечень причин, из-за которых кое-кому очень хотелось бы вызвать у нас подозрения. Например, чтобы мы вплотную занялись заведомой пустышкой, тратя почем зря
– Что значит – попутного?
– А то и значит, что доставку грамоты о восстановлении вашего титула, он мог прихватить, что называется, до кучи, а главная его задача в Южноморске ни к нам, ни к вашему титулу никакого отношения не имеет. У него может быть их несколько – главных… Когда не удается получить архиважного, щедро оплачиваемого задания, подобные субъекты бывают вынуждены брать количеством мелких поручений.
– Какое бесстыдство! А еще экстрасенс! – вздохнул Лядов. Племянница от дополнений и уточнений знаков препинания воздержалась.
Помолчали, сосредоточившись на кофе.
– Есть новости в связи с «Амфитритой»? – спросил Лядов, отставляя чашку и берясь за стакан.
– Я распорядился взять под наблюдение обоих наших компаньонов. Пока ничего интересного. Марафет отправился домой поздно ночью в сильном подпитии. Заказал по телефону двух девушек из агентства «Поэтические вольности», однако заснул раньше, чем они явились. Во сне бормотал что-то похожее на стихи его собственного изготовления. Нашим дешифровальщикам удалось разобрать следующее:
Извечной жаждою томима грудь моя, Не остудить ее и пельзенскому пиву…Далее размер несколько меняется, чего нельзя сказать о теме:
Вокруг меня заботливы и зримы, с бутылкой пива, с рюмкой коньяка, роняя перьев пену, хлопочут херувимы, и Божий глас пронзает облака:Печаль твоя легка и муки все терпимы, живи пока…– Жорж, – взмолился Лядов, – ради Бога, сжальтесь, перейдите сразу к выводам.
– Над выводами аналитики пока раздумывают…
– А что Кульчицкий? – подала голос Анна Сергеевна.
– Кульчицкий после конфиденциального разговора со Стохой поехал к себе, выпил в одиночестве своего любимого «Джека Дэниела», затем, выкатив из подсобки газонокосилку, принялся стричь траву на лужайке перед домом. При этом пел во все горло «Help!», между прочим, с ужасным акцентом…
– Как отреагировали соседи?
– Вняли. Один сосед пожаловал с литровой бутылкой «Smirnoff», другой явился вместе с женой и обильной закуской. Устроились прямо на лужайке перед домом и до рассвета объяснялись друг другу в любви и травили анекдоты про «новых русских». Странно, но обошлось без общего плача и мордобоя…
– Хм, – сказал Лядов и взглянул на племянницу. – А ничего мужик этот поляк. Может, тебе все же стоило выйти за него?
Племянница, окатив дядю ледяным взглядом, поспешила вернуть беседу в деловое русло.
– О чем говорил Кульчицкий с Пряхиным?
– Могу воспроизвести запись, если угодно.
– Увольте, – уклонилась Анна Сергеевна от такой чести. – Я их обоих и так каждый день слышу по долгу службы. Изложите суть, если дядя Сёма не возражает…
Дядя Сёма против сути не возражал.
Алихан умолк и, откинувшись на спинку кресла, принял участие в общей задумчивости.
– Скажите, Жорж, а это так важно, какой они национальности? – нарушил молчание Лядов.
– Важно в том смысле, что пока не узнаем этого, не будем знать: важно это или нет.
Дядя с племянницей кивнули и попытались сходу переварить услышанное. Если племяннице это и удалось, то виду она не подала. В отличие от дяди.
– Жорж, – взмолился Лядов в очередной раз – я, конечно, достаточно полоумен, чтобы быть миллиардером, но, боюсь, недостаточно трезв, чтобы уяснить вашу мысль во всей простоте ее замысловатости. Может, просветите?
Алихан позволил себе слегка улыбнуться, вернее, дать понять присутствующим, что в принципе способен достичь даже таких вершин мимического искусства.
– Я хотел сказать, что, возможно, если мы узнаем их национальность, многое станет ясным, очевидным. Не исключено, что именно поэтому они не говорят, либо делают вид, что не говорят по-русски.
– А на каком языке они общаются между собою? – поинтересовалась племянница.
– В том-то и дело, что они молчат, словно немые.
– Может, они и есть немые? – осенило вдруг Лядова.
– Может, – пожал плечами Алихан. – Правда, в милиции за них еще всерьез не принимались…
– А как насчет этого Игоря? Не могло ли быть так, что он заранее все знал? Или он все же Ланселот с прохудившейся крышей? – поделилась своими догадками Анна Сергеевна.
– У нас было слишком мало времени, чтобы это выяснить. Пока известно, что он несколько месяцев назад побывал по службе в какой-то серьезной передряге, был ранен и презентован по выздоровлении мотоциклом. Тем самым, на котором сюда прибыл. Сейчас мы занимаемся его биографией: ищем родственников, друзей, сослуживцев… Кстати, почему бы вам, мисс Анна, не показать его фотографию вашей подруге, ведь они оба родом из одного города?
– Мне бы не хотелось ее сейчас волновать. В ее положении это небезопасно…
– А вдруг это что-то даст? – настаивал Алихан. – Ведь он явно пытался что-то выведать у этой Ольги Обалденной…
– Я так не думаю! – отрезала Анна Сергеевна, воинственно выпрямляясь в кресле. – И беспокоить Машу в ближайшие две недели никому не позволю!
– Хорошо, Тошенька, хорошо. Пусть будет по твоему, – Лядов дотянулся рукой до племянницы и умиротворяюще похлопал по ее роскошному плечу. – Жорж, это действительно так срочно?