Большой обман

Больше всего на свете Большой Луи хотел иметь садик. Ему представлялся аккуратный газон, окруженный клумбами и вечнозелеными кустами, и парочка плодовых деревьев, приносящих сочные кисловатые яблоки и сливы. Ему представлялись хризантемы, и фиалки, и ярко-желтый люпин, и клумбочка с дикими крокусами, что расцветают на одном и том же месте каждую весну. Но чаще всего воображение рисовало ему маленькую деревянную скамью, где так удобно посидеть, погреться на солнышке, выпить чаю со льдом. Скамейку, с которой так хорошо видно, какой славный у него сад.

Мечты о садике занимали у Большого Луи большую часть дня, да и ночью, в долгие

часы бессонницы, он частенько размышлял, какой вид полива ему избрать для своих растений. Если он был настроен особенно оптимистически, то планировал установить разветвленную дождевальную систему со всеми необходимыми шлангами и дистанционным управлением. Он любил помечтать, какие звуки эта установка будет издавать — свист, сопение или хлюпанье. И вообще не исключено, что он купит дорогую систему, которая вся вертится, и ходит кругами, и брызжется, и с фырканьем расплескивает воду, словно обленившаяся паровая машина. Пожалуй, придется даже нанять садовника, одному не справиться. Хотя нет, садовник может понадобиться разве что осенью. Надо же кому-то убирать опавшую листву.

Большой Луи медленно раздевается и влезает во фланелевую пижаму. Трижды почистив зубы, он причесывается, извлекает свежие затычки для ушей из бумажного пакетика и в раздумье присаживается на краешек кровати. Добрых пять минут он потирает виски и хмурит брови, затем нагибается, лезет под тюфяк и вытаскивает потертый холщовый мешочек с застежками. В этом мешочке помещается все его состояние: позолоченные часы, доставшиеся от дедушки, и двадцать тысяч фунтов стерлингов наличными. Толстенькие пачки двадцаток перетянуты резинками, мятые десятки перевязаны шпагатом, потрепанные пятерки скреплены тонкими полосками пожелтевшей клейкой ленты, а на самом дне прячется пригоршня монет. Монетам тесновато, и они протерли небольшие дырочки в углах мешочка.

В жизни у Большого Луи бывали времена, когда у него водились мешочки куда как большего размера — заключавшие в себе суммы куда солиднее, — но сейчас приходится довольствоваться тем, что есть. Хотя при определенных обстоятельствах двадцать тысяч фунтов можно обратить в приличный капитал за один вечер. Надо только, чтобы за Луи сыграл другой человек. Мастер. Человек, которому Луи смог бы довериться.

Большой Луи тщательно укладывает свои оборотные средства и прячет мешочек обратно под тюфяк. Опустив тюфяк на место, Большой Луи поправляет постель и ищет подходящую опору, чтобы встать с кровати. С тех пор как он перестал выходить из квартиры, он набрал лишние семьдесят килограммов, и поднять его тушу с мягкой постели — задача не из легких. Утвердившись на ногах, Большой Луи наливает в чашку горячей воды и, как всегда перед сном, ковыляет к окну. Как всегда, он кладет руку на шпингалет, поднимает штифт из заржавевшего гнезда, приоткрывает окно и замирает в ожидании. Сейчас у него начнется сердцебиение.

Долго ждать не приходится. Не успевает свежее дуновение коснуться его щек, как пульс возрастает до 105 ударов в минуту. Чем шире он открывает окно, тем сильнее бьется в груди сердце. Голова у Большого Луи кружится, на ладонях выступает пот. Судорожно схватившись за ручку, он захлопывает окно и защелкивает шпингалет. Хотя еще только второе марта, чуткий нос Большого Луи уже различает первые ноты весенней зелени в воздухе. А ведь почки на деревьях появятся ой как не скоро, и немало времени пройдет, прежде чем ветки покроются листьями и вид из окна его панельной башни станет чуточку нежнее…

Довольный, что зима наконец закончилась, Большой Луи затыкает себе уши ватными тампонами и отходит ко сну, совсем забыв о лейках и поливальных агрегатах. Теперь его мысли заняты карточной

игрой, что состоится следующим вечером, да еще блюдом салата с тунцом, дожидающимся его в холодильнике, да еще человеком, который в конце недели установит ему заоконный ящик для растений, да еще цветами, что высадит он в этом ящике. И как всегда, в его мыслях возникает игрок — мастер, который принесет ему победу. Гений. Чародей. Личность, у которой особый дар.

Помните ли вы такую карточную игру — «высшие козыри»? Я блестяще играла в «высшие козыри». Лучше всех в школе. Я играла в «высшие козыри» почти так же хорошо, как и в шарики. А я никогда не проигрывала своих шариков, даже мальчишкам.

В младших классах я сыграла в шарики, наверное, не меньше тысячи раз, но величайшую победу всех времен я одержала зимой 1979 года в игре с Гэри Мартином Вошбруком. У Гэри был взгляд босса и зловонное дыхание. И еще у него была ручная крыса по кличке Хулиган. Крыса жила за подстежкой его куртки. На перемене любимая выходка Гэри была такая: подкравшись сзади, он совал тебе в нос жирного Хулигана и требовал всю наличность и бутерброды. То же самое он проделывал, когда играл в шарики. Благодаря запугиванию слабых и активной помощи противного блохастого грызуна Гэри Вошбрук (игрок вполне бездарный) заимел вторую по размерам коллекцию шариков в школе.

Выиграть их у него было целью моей жизни.

Исторический день начался как любой другой. Утро я потратила на сооружение шаткой конструкции из металлических вешалок и мишуры, изображавшей снежинку. Большую перемену я рассчитывала провести куда приятнее: в мои планы входило пересчитать шарики, съесть свои бутерброды с рыбными палочками и перечитать «Детскую энциклопедию удивительных явлений». В детстве я ужасно интересовалась удивительными явлениями. Шоу «Семья Партриджей» или имена участников группы «Бей Сити Роллерс» как-то мало меня привлекали, зато если вам надо было узнать скорость чего-нибудь, или высоту чего-нибудь, или время, за которое дождевой червяк переползет пустыню Мохаве (шестнадцать лет, два месяца и двадцать семь дней), вы могли смело обращаться ко мне.

День выдался дико холодным. Как раз прозвенел звонок на большую перемену, и я уже собиралась приступить к главе одиннадцатой — «Таинственные события, вероятность которых представляется ничтожной», — когда заметила, что ко мне направляется Гэри Вошбрук. Из рукава его джемпера выглядывала крыса.

Сперва я подумала, что он хочет как следует наподдать мне и отнять бутерброды. Оказалось, нет. У Гэри на уме было совсем другое. Свысока глянув на мой пакет с завтраком, он объявил, что рыбные палочки — гадость, и запихал щетинистую морду Хулигана обратно в рукав. Затем, довольный, что завладел моим вниманием, Гэри порылся в своей спортивной сумке, выудил мешочек со всеми своими шариками и бросил к моим ногам. Шарики издали приятный стук. Я глаз не могла от них отвести. Если сосредоточиться, я и сейчас могу увидеть всю сцену: красный фетровый мешочек, до краев наполненный маленькими разноцветными сферами, переливающимися в лучах зимнего солнца, словно алмазы.

— Слышь, Четырехглазая, — просипел Гэри, распуская шнурок в горловине мешочка, чтобы я могла заглянуть поглубже, — я решил нарушить свой принцип «никаких девчонок». Только на один день. Все или ничего. Согласна или дрейфишь?

Все это было более чем странно. Я давно хотела сыграть с Гэри, но он вечно отнекивался: дескать, я рыжая и вообще у меня хроническая астма. Я сразу поняла, что его кто-то подговорил. А еще я поняла, что он, скорее всего, будет жульничать. И я не медлила ни секунды.