Большой погром

Сахаров Василий Иванович

Католиков оказалось гораздо больше. Вслед за первым отрядом крестоносцев показался второй, на этот раз полная сотня воинов, а в лесу начался бой. Загонщиков княжеской охоты кто-то убивал. Кто именно неизвестно, но понятно, что это враги, которые находятся на стороне католиков. Чаша весов качнулась на сторону противника, и Якса повернул коня в сторону Берлина.

— Отступаем! — князь подал команду.

Охотники стянулись поближе к своему вождю и, не обращая внимания на загонщиков, которым предстояло спасаться самостоятельно,

стали уходить от погони.

Разумеется, крестоносцы погнались за князем. Лошади у них были хорошие и они стали нагонять беглецов. Еще немного и вражеский авангард сцепится с арьергардом шпреванского князя. А потом завяжется бой и шансы на спасение уменьшатся. Князь это понимал и бросил Березану:

— Хвост оставь!

Боярин понял вождя правильно и приказал остаться замыкающей десятке дружинников, которые повиновались и развернулись на преследователей.

Позади крики, ржание лошадей и звон оружия. Дружинники погибали, но прикрывали князя и Якса, до скрежета сцепив зубы, подумал:

«Простите, братцы. Мне нужно спастись и я за вас отомщу. В Берлине две сотни воинов и мы поквитаемся с католиками. Только бы оторваться… Только бы оторваться»…

В этот момент сугробы на обочине взметнулись ввысь, и перед княжеской лошадью появилась натянутая веревка.

«Ловушка!» — Якса потянул на себя поводья, но было поздно.

Жеребец князя, запнувшись, упал на колени, а князь вылетел из седла. Его левая нога зацепилась за стремя, и он спиной упал на утоптанный снег. После чего конь протянул его немного по дороге, замер и попытался подняться. Вот только ничего не вышло. Передние кони племенного жеребца, который раньше ходил под седлом герцога Альбрехта Медведя, были сломаны и он жалобно заржал.

Впрочем, князь этого не слышал. В его голове все помутилось, а из груди вылетел воздух. Дышать было нечем и Якса, словно выброшенная на берег рыба, открывал рот и пытался вздохнуть. А вокруг него, тем временем, шел бой. Из сугробов вылезали германские наемники из славянского племени моричан и сразу бросались в атаку. С кинжалами в руках, презирая смерть, они нападали на воинов шпреванского князя, окружали, вытаскивали их из седел и убивали. Пленных не было и повезло троим, оруженосцу, князю и боярину Березану. Хотя это трудно назвать везением, поскольку германцам, которые устроили на Яксу ловушку, нужен был только он…

Когда Якса пришел в себя и смог соображать, бой уже закончился. Его и других пленников отволокли в рощу, которая находилась невдалеке от дороги, и князя ударили сапогом в бок.

— Вставай! — услышал он речь германского рыцаря.

Язык врагов, с которыми Якса долгое время дружил, был ему знаком. Поэтому князь медленно встал и осмотрелся. Березан и оруженосец, избитые и связанные, лежали прямо на снегу. Германские воины накрывали попонами своих лошадей, которым требовался отдых. Моричане грабили убитых

дружинников. А перед Яксой стоял низкорослый и слегка полноватый рыцарь с черным крестом на белом плаще.

— Пойдем! — рыцарь схватил князя на руку и потащил за собой.

В стороне от германцев возле небольшого костерка находился старый знакомый князя. Рослый шатен в белом полушубке, вассал дома Асканиев рыцарь Хайнрих фон Хавельберг. В прошлом он неоднократно гостил у Яксы, они выпивали и считались добрыми приятелями. Но теперь все иначе. Они стали врагами и Якса находился в плену.

— Приветствую тебя, Хайнрих, — сказал Якса и скривил рот в усмешке: — Как поживает твой младший брат Карл?

Князь знал, что Карл фон Хавельберг был убит во время штурма Бранденбурга, когда в него проникли воины Яксы. Он хотел разозлить германца, чтобы тот убил его сразу и не мучил. Однако Хайнрих смог себя сдержать и ответил спокойно:

— Мой брат в раю, подле Господа нашего. А к тебе, Якса, есть разговор. Мы — воины. Потому говорить станем прямо. Ты хочешь жить?

— Конечно, — Якса согласно мотнул головой. — Только не желаю быть рабом.

— Ты им не будешь.

— И чего же ты хочешь, Хайнрих?

— Я намерен отпустить тебя.

— Не верю.

— А ты поверь.

— Возможно, ты говоришь правду. Но что взамен?

— Взамен ты поможешь нам одолеть венедов. Все равно они погибнут, слишком грозные силы готовятся к наступлению на север. Они не смогут устоять и сгинут. Но ты можешь уцелеть и сохранишь власть над племенем шпреван. Разумеется, если заслужишь это и после победы крестоносцев покаешься в своих грехах, а затем повторно примешь крещение.

— Ты говоришь от своего имени?

— Нет, конечно, — рыцарь усмехнулся. — Кто я такой, чтобы гарантировать тебе жизнь?

— Тогда кто за тобой стоит?

— Император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса. Это его слово.

— А твой герцог?

— Он подчиняется воле императора и готов тебя простить. Конечно, ты станешь его вассалом. Но жизнь и власть, как я уже сказал, тебе оставят.

Якса задумался. Умирать не хотелось, и он подумал, что сможет перехитрить германцев, как это уже случалось раньше. Главное — пусть они его отпустят.

— Я согласен, — сказал князь.

— Очень хорошо, — Хайнрих кивнул крестоносцу. — Альберт, проводи нашего «гостя». Пусть он скрепит клятву кровью.

— Какой кровью? — не понял Якса.

— Своей рукой убьешь того, кто тебе верно служил. Одного. А второго мы заберем с собой. Ты ведь не думаешь, что мы оставим свидетелей?

Князь редко терялся. Он умел быть решительным и жестким, а в битве часто шел впереди дружины. Но сейчас Якса впал в ступор. Убить боярина Березана, которого он знал много лет, или оруженосца, сына двоюродной сестры? Это было немыслимо и против всех законов.