Большой погром
Шрифт:
— Плевать! Так и напиши ему — мне плевать! Мы договорились, что он пошлет против венедов всю свою армию. Владислав согласился и теперь пусть выполняет, что обещал. В конце концов, он заключил с русским царем династический брак. А даже если они и нападут, с восточными схизматиками разберемся потом. Сейчас главный враг венеды. А чтобы Владислав не вздумал меня обманывать, отпиши письмо рыцарям ордена Святой Марии, которые находятся при нем. Пусть присмотрят за ним. Кто там у нас?
— Манфред Нойманн.
— Простолюдин?
— Да, ваше величество.
— И, тем не менее, рыцарь?
— Да.
— Почему?
— Воин
— Ага, — император кивнул и сделал знак секретарю продолжать.
С делами Фридрих Барбаросса разбирался до полудня. После чего он отобедал в компании верных рыцарей, и когда трапеза была окончена, объявил о выступлении.
— Ваше величество, скоро вечер, — сказал один из рыцарей, Альфред фон Рар. — Далеко не уедем.
Услышав это, император ударил кулаком по столу, окатил воина гневным взором и сказал:
— Мое решение не оспаривается!
Виновник августейшего гнева опустил голову, а другой рыцарь, Карл фон Камбрей, усмехнулся:
— С нашим государем не пропадем. Вчера так же было, не стали выступать, отложили на утро, и потеряли целый день.
— Верно, — император милостиво кивнул Камбрею и удалился.
Гвардия императора и его свита выступили через час. День был солнечный и на улицах много народа. Но городские стражники заранее расчистили путь и облаченные в доспехи рыцари, словно вот — вот они вступят в бой, под развевающимися знаменами, сдерживая откормленных дорогих лошадей, двинулись к северным воротам Бремена.
Простолюдины, прижимаясь к стенам домов, приветствовали императора и славных крестоносцев радостными криками. Они желали удачи Христовым воинам и осеняли их крестным знамением. Девушки улыбались всадникам из лучших германских семей, самым завидным женихам Священной Римской империи. А кто-то из горожан, в далеком прошлом сам воин, видимо от избытка чувств, вытащил на улицу старый барабан и начал отбивать походный марш. Настроение было праздничное, и народ провожал своего государя в поход с надеждой, что победа над язычниками принесет Бремену много богатств. После чего жить станет легче и веселее, на рынках появится много дешевых товаров, налоги снизятся, а на полях и в мастерских будут трудиться тысячи рабов.
Впрочем, радовались далеко не все. В одном из домов на пути следования императорского кортежа, на втором этаже, находились вароги. Было их всего двое. Одного звали Стоян, другого Тихомир. В прошлом году вместе с Робертом де Ге они отправились во Францию, а теперь судьба занесла их в Бремен. Указания, полученные из Рарога, были простыми — помогать французскому рыцарю, изучать врага, обрастать связями и внедряться в войско крестоносцев. Однако молодые шпионы, оказавшись невдалеке от главного противника, решили ослушаться. Император германцев рядом. Так чего сомневаться? Если его убить, Крестовый поход, наверняка, потеряет свою ударную мощь, и они, покинув Роберта де Ге, рядом с которым оставались другие вароги, собрались убить Фридриха Барбароссу. А дальше видно будет, ведь победителей, как известно, не судят, и в Рароге они станут героями.
Шанс у шпионов был и неплохой. Они намеревались выстрелить
— Попасть сложно. Люди будут мешать и флаги над головой императора. Гляди сколько народу. А потом уйти будет сложно. Не выберемся.
— Да, — согласился с ним Тихомир. — Но мы обязаны попробовать.
Стоян покачал головой и признался:
— Руки дрожат. Не по себе мне. Озноб бьет и страшно.
Тихомир покосился на него и кивнул в сторону двери:
— Уходи, я сам все сделаю.
— Я тебя не брошу, — отозвался Стоян.
— Уходи! — Тихомир повысил голос: — Дождешься меня в трущобах! Я старший! Выполняй!
Слегка подрагивающими руками Стоян положил арбалет на пол, отступил к двери и сказал:
— Прости, брат.
Стоян вышел, а Тихомир бросил взгляд на процессию и встряхнул головой. Ему тоже было не по себе, но он оказался крепче напарника, которого не стоило осуждать. И сам для себя он решил, что если не попадет с первого раза, то сделает второй выстрел. Как говорится — не только за себя, но и за друга.
Варог пошире открыл ставни и поудобней перехватил оружие. В своем учебном потоке он считался лучшим стрелком и вот настал миг, когда он должен был показать свое умение.
"Боги! — мысленно взмолился Тихомир. — Укрепите меня!"
Император, подняв вверх правую руку, улыбался. Он приветствовал своих подданных и был доволен. Верный конь послушно шел по улице и, наконец, поравнялся с окном, в котором стоял варог.
"Пора!" — подстегнул себя Тихомир, краем глаза заметил в толпе Стояна, который протискивался через людей, и сосредоточился на цели.
Расстояние небольшое, всего двадцать метров, промазать трудно, и Тихомир выстрелил.
Щелкнула тетива арбалета, и скрипнул спусковой механизм. Арбалетный болт устремился в императора и варог был уверен, что не промажет. Но вмешался случай. То ли молитвы горожан защитили Фридриха, то ли ангел — хранитель или темные демоны, то ли простая случайность. Красивая молодая горожанка метнулась к рыцарям. Она подкинула в воздух синий шарфик, и один из молодых гвардейцев решил его подхватить. Он заставил коня выйти из строя и оказался на линии полета стрелы, которая вонзилась ему в лицо.
Рыцарь выпал из седла и потянул на себя повод, который был намотан на руку, а его конь заартачился и пошел на толпу. Люди, еще не понимая, что произошло, закричали и попятились прочь. А варог схватился за второй арбалет. Однако было поздно. Вокруг императора, заставив его спуститься на брусчатку, сгрудились гвардейцы, и достать Фридриха было невозможно.
— Вот он! Стрелок! — закричал Альфред фон Рар, указывая на открытое окно.
Моментально в дом вломились воины, натасканные псы из охраны императора. О побеге можно было уже не думать, Тихомир понял это сразу, и он поступил так, как его учили наставники.