Большой стиль и маленький человек, или Опыт выживания жанра

Калмыкова Вера Владимировна

Да, вряд ли, даже если представить себе появление нового Бальзака или Стендаля, какой-либо роман способен стать событием общественной жизни. Но кто поручится, что он не окажется

таковым — в частной? Массовое самоопознание заменяется личным, в каждом смысле оно проводится по свободному выбору, и критерии определяет не читательская масса (между прочим, тоже разновидность «человека-массы»!), но каждый отдельный индивид. Можно разделять страдания российских критиков и писателей по поводу утраты литературоцентричности. А можно порадоваться, что произошло, наконец, снятие центра тяжести с социальной мотивировки. Удивительно, между прочим, что по-настоящему крупные личности нашего времени (я имею в виду банковских деятелей и финансистов) если и становятся героями романа, то крайне редко: мало кого из романистов привлекают лавры Драйзера.

Но зато маленькие люди, соразмерные читателю, явлены во всем своем воистину универсальном масштабе. Критерием становится человечность. Судьбой, то есть фабулой, —

выбор: для героев — поступка, для читателей — книг.

notes

Примечания

1

Перевод Дмитрия Савосина.

2

Перевод Нины Хотинской и Елены Клоковой.

3

Перевод Нины Хотинской.

4

Перевод Марианны Таймановой.

5

Перевод Ксении Старосельской.

6

Перевод Натальи Мавлевич.

7

Перевод И. Васюченко и Г. Зингера.

8

Перевод Юрия Гусева. «ИЛ», 2010, № 5.

9

Перевод Елены Клоковой.