Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая
Шрифт:
— Что бы тебе хотелось на день рождения? — спросила меня Оля.
— Хочу домой, — твёрдо ответил я.
Меня снова посетила Лысак с подготовленной от моего на её имя доверенностью для обращения в Европейский суд.
— Мне сказали, что тебя скоро могут увезти. Месяц-два, — добавила
Я позвонил маме и Оле — сказать, что как только что-то узнаю, сразу сообщу. Также сказал, что перезвоню на следующий день.
На следующий день в дневную смену я ждал корпусного Сергея. Но он не пришёл. Сержант на коридоре сказал, что Сергея больше не будет: он на «Катьке» уже не стоит. В обед я снова взял из холодильника брикет масла. Но телефона в масле не оказалось.
Во время раздачи ужина я увидел Николая — прапорщика, который когда-то приходил ко мне на следственный корпус за помощью в женские камеры пожизненного блока.
— Тебя увозят, — тихо сказал он.
И я попросил его срочно сходить на корпус и принести оставленный Леонидом на всякий случай мне в одной из камер свой телефон.
Вернувшись, Николай дал мне в кормушку слайдер в куске хозяйственного мыла. Я аккуратно вынул аппарат и поставил его на зарядку, ещё не зная, чт'o с ним буду делать потом. Батарея накопила заряд, и я набрал мамин номер. Потом передумал и набрал Олин. Прошло десять гудков, но трубку никто не снял. Я снова набрал Олю, но тут в коридоре щелкнул электрозамок, и за открывшейся входной дверью послышались шаги. Дима подошёл к двери. Что-то пикнуло, как будто сработал металлоискатель.
— Обыск, — сказал Дима.
И я начал ломать слайдер. Когда открылась дверь в нашу камеру, Дима пропихивал рукой последний кусок от телефона в
Нас в наручниках, обыскав, отвели в конец коридора за угол. И полчаса или больше работники в камуфлированной зелёной форме и в чёрных масках-шапочках с прорезями для глаз проверяли нашу камеру.
— Кто это? — спросил я у дежурного, когда нас заводили обратно.
— Не знаю, — ответил он. — Наверное, свои.
Я сел на нару, оглядел потолок. Потом стены камеры. Они начали давить. А внешний мир, казалось, сжался и разместился в пространство между этих стен.
«Чёрная полоса», — подсказывал мне внутренний голос.
На рифлёной матовой поверхности снова появилось жёлтое пятно прожектора. Или это был свет наступающего дня?
В коридоре снова щёлкнул замок, и кто-то подошёл к двери.
Я ещё раз оглядел камеру следственного изолятора участка ПЛС. Железная дверь, крашеные стены, пожелтевший потолок. Тяжёлая решётка на окне, за ней ещё одна.
«Чёрная полоса», — повторял мне внутренний голос.
«Нет», — не соглашался я.
Это была белая полоса…
— Шагин, — раздался голос. Потом наступила пауза. — Готовься: в шесть часов этап.
Конец
первой книги