Болтливои? избы хозяи?ка 2

Шкот НатАша

Они не удержались, не смогли. Полетели вниз вместе. Антон хорошо помнил тот ужас ожидания удара, безумной боли, даже в детстве понимая, что ничем хорошим это не закончится. Но удара не последовало.

Раскрыв глаза, он с удивлением обнаружил, что они с девчушкой лежат на стогу посреди убранного поля. И даже узнал место, когда прошел страх. Это поле находилось возле деревни его бабки, к которой он ездил иногда с матерью.

Опешивший паренек, схватив ревущую девчонку, отвел к бабке и рассказал о случившемся. Конечно, взрослые не поверили.

Бабка связалась с родителями, за ними приехали и всыпали Антону по первое число, решив, что он сбежал, еще и чужую девочку с собой уволок. Неделю тогда спал на животе.

И вот сейчас, в полной мере осознав, кто он, понял, что тогда, в детстве, в момент падения, хватило сильного желания, чтоб оказаться в другом месте. Но сработает ли сейчас? Ведь он еще даже потренироваться не успел, слишком быстро все закрутилось.

Опасения Грозного были оправданными, но, как оказалось, напрасными. Когда Никита оторвал их от земли и поднял на один уровень с макушкой сосны, он увидел проход. Без какой-либо подготовки или усилия.

— Видишь, да? — голос Лапы был похож на шелест из-за гудящего в ушах ветра, — есть проход?

— Вижу, — ответил пораженно, — есть…

— Открыть сможешь?

— Без понятия…

— Что?!

— Открою, да! — от чего-то разозлившись крикнул в ответ. Он должен открыть этот проход, ведь от него именно этого и ждали! Ради Степаниды, ради них всех, ради братьев, которые внизу сдерживают врагов. Ради того, чтоб больше никогда не испытывать того ужаса, когда он понял, что его Амазонки нигде нет. Беспомощность и отчаяние — это не то, с чем он хотел бы столкнуться еще раз. Хватит, пора уже и его чертовой силе проснуться! Надоело быть слабым звеном в команде!

С этими мыслями он рыкнул сквозь сжатые зубы, прищурился и рванул руку вперед. Импульсивно, не задумываясь над тем, что именно делает. Взмахнул в воздухе, совершая петлю, как при ловле быков. И дернул. Отчего сделал именно так, не понял сам. Проход заскрипел, заныл, сопротивляясь. Но… открылся.

Проем в воздухе, до этого серое пятно, сейчас расширился, заискрился. В лицо ударило волной горячего… смрада. Все, как один, мужчины закрыли лица руками. Никиту затошнило.

— Здорово, мужик! — хлопнул Грозного по плечу Лапа, — даже не ожидал, что это будет так просто.

— Просто??? — проскрипел Антон.

Мир хапунов был таким же как и его жители. Темным, дурно пахнущим и опасным. Непонятные звуки, стоны, крики, безумный хохот доносились со всех сторон. Казалось, они находятся на свалке, возле какого притона.

Никите дышалось хуже всех. Он побелел, покачиваясь.

Лапа достал из кармана обрывок мешковины и протянул воздушнику.

— Я понимаю, что здесь слишком воняет, но ты должен найти этот запах. И доставить нас к владельцу. Давай! Надо! — сказал так, что ни у кого не осталось сомнений в его серьезности. Белый Волк глядел пристально, внушая необходимость в требуемом, а еще веру в собственные способности.

Антон сжал плечо друга, понимая,

как тому тяжело, желая поддержать. То же самое, не сговариваясь сделал Петр.

Никита прижал тряпицу к лицу и зажмурился, вдыхая. А затем закашлялся, борясь с подступившей рвотой. Запах был ужасен. Слезы хлынули из глаз, он упал на одно колено, задыхаясь.

Белый Волк присел рядом и положил ему руку на спину. Никита напрягся, чувствуя не только жар от его ладони. Силу, чистой воды. В этом Никита сейчас был уверен на все сто. Лапа делал то, что еще никто из них делать не умеет. И он делился, щедро отдавая.

— Я… знаю путь, — произнес на выдохе.

Вожак хапунов жил в крепости. Путь до нее Никита преодолел минут за двадцать, все-таки заплутав сперва. Путешествие походило на стремительный полет, когда ветер в лицо такой сильный, что глаз не разомкнуть и дышится через раз. И почвы под ногами нет. Страшно до паралича и безумного колотящегося сердца.

Когда воздушник опустил спутников на землю, Петр покачнулся, Антон уселся на траву, а Лапа долго тер лицо.

— Твою мать, — ругнулся Антон, — твою мать…

— Согласен, — пробормотал Петр, — это было…

— Страшно было, — засмеялся Лапа, продолжая тереть лицо, — обделаться можно!

— П-простите! — Никита отдышался и тоже улыбнулся, — торопился, как мог.

Итак, крепость. Темная, местами обвалившаяся громадина с десятком башен и рвом вокруг. Запах, надо отметить, усилился. Никита вынужден был натянуть на нос воротник свитера, но все равно дышал с трудом.

— Слушайте меня, мужики. Говорить буду я, а вы со всем соглашаетесь. По сторонам не глазеете, даже если очень сильно хочется. Не кривитесь, никак не намекаете на запах, словно вам не воняет. Понятно?

— Понятно, — прогундосил Никита, словно ему нос заложило и нехотя опустил свитер.

— Дальше. Предупреждаю, у него там… рабы, короче. Но этого его дела, а мы на их территории, это тоже понятно?

— Понятно. Мы не их спасать пришли, — за всех ответил Петр, — сделаем вид, что по барабану.

— Молодец! — похвалил Лапа, — сработаемся. И последнее. Если вдруг договориться не получится, ты чуар, снимай свою кольчугу. Минут пять подождите, этого хватит, чтоб их напугать до усрачки. И неситесь прочь со всех ног. Дома дерево рвите с корнем. Это даст вам возможность придумать план «б». По-прежнему все понятно?

* * *

— Раньше от хапунов проблем меньше было, — принялся рассказывать Лапа, пока они шли к крепости, — и дело их не было столь масштабным. Так, приворовывали иногда за символическую плату. Пока…

— Дай угадаю, — прервал Петр, — пока не «породнились» с людьми?

— Так точно, — согласился Лапа, поглядев на Петра с неожиданным уважением, — а ты осведомлен, чаур!

— К сожалению не особо, — отмахнулся от похвалы Петр, — просто заметил, что мнимый таксист, укравший Степушку, больше похож на человека, но и с хапунами сходство очевидное…