Болтливои? избы хозяи?ка 2

Шкот НатАша

— Я — сирин. И то, не точно.

— Не поняла.

— Стю, понимаешь, то, кем я стала, для меня самой было неожиданностью, — грустно начала рассказывать подруга, — помнишь, еще в универе я долго болела воспалением легких?

— Вроде, помню…

— Не болела я ничем. Просто первый раз приняла облик сирин. Половое созревание и все такое…

— Сирин, это перевертыш, только не в зверя, а в птицу?

— Стю, это версия. Все что знаю о себе — инфа из гугла. Я никогда не встречала подобных

себе.

— А родители?

— Обычные люди. А твои, нет? — спросила со внезапным интересом.

— Нет, мои тоже обычные…

— А как ты узнала?

— Случайно… — замешкалась с ответом Степка, не уверенная стоит ли рассказывать все. А потом вспомнила о истинной причине своего визита, — а… Генка?

— Генка единственный кто знает. И защищает меня и моих детей…

— Почему только твоих? И от кого защищает-то?

— Твой жених приходит в себя, — Настена кивнула на Гора, — давай в другой раз. Уведи его, что-то мне напряжно в его присутствии.

— Да, хорошо, — вынуждена была согласиться Степка, — последнее… ты знаешь, кто такой твой муж?

— Знаю. А ты, выходит, тоже знала, да?

— Догадывалась.

— Генка — хороший, добрый! — продолжила настаивать хозяйка дома, — он помогает мне, а я ему. Уходите! Приходи лучше сама и я все расскажу…

— И зачем пил, я же за рулем? — в который раз спросил сам себя Гор, когда его, покачивающегося, Степка вела к машине.

— Да ты пятьдесят капель всего. А развезло-то как, развезло…

— Меня, от пятидесяти капель? — Гор резко остановился, от чего Степка чуть не упала.

— Давно не пил, наверное? — робко предположила, — нам наверное лучше такси вызвать, да?

— Сейчас посижу, приду в себя, — ответил, нахмурив свои кустистые брови, — может натоплено у них слишком, в жаре развезло…

— Ага, точно…

— Так значит Генка — двоедушник, — спустя полчаса, когда полностью пришедший в себя Гор, все-таки сел за руль, это было первое, чем он поинтересовался.

— А ты не помнишь?

— Помню. Да и с запахом не промахнешься. Но твоя подруга его так быстро спровадила, я не понял, увидела ли ты.

— Все я увидела.

— И что думаешь?

— Ну… — теперь Степка призадумалась, говорить ли Гору правду, — давай заедем к Пете, две головы хорошо, а три — дракон. Вместе решим.

— Сирин? Точно сирин? — Петр, от рассказанного Степкой, удивленным не был, но глядел недоверчиво.

— Так она сказала.

— На сколько я знаю, сирин — вымерли, — почесал сосед затылок, — если вообще существовали.

— Чертовщина, я правда ничего не помню! — пробормотал лесник, — почему сразу не рассказала?!

— Погоди, Гор! Не это сейчас важно. Кому было говорить? Ты был как растерянный младенец!

— Ну спасибо! Я вообще-то

довез тебя домой без проблем!

— Я нервничала, не понимала, что делать и стоит ли вообще рассказывать… Настя тебя боялась…

— Так, еще раз! — перебил их перепалку Петр, — у нее было тело гигантской птицы, а голова человека?

— Да.

— Она свистела и Гор закаменел?

— Ну, или напевала что-то, я не разобрала.

— Что еще? Боялась за детей?

— Да. Она решила, что Гор пришел забрать их.

— Подходит под то описание сирин, что я читал. Райские птицы, которые спускались на землю только один раз, чтобы вывести потомство. Защищая его, становились опасными. И их пение имело гипнотическое действие. Больше ничего не помню.

— А не помнишь, злые они, или хорошие? И кому могут понадобиться их дети?

— Не помню, Степушка. Но изучу данный вопрос.

— Спасибо, Петя. А то я беспокоюсь о ней.

— А может муженька труханем? — предложил Гор, — когда женушки не будет рядом?

— Имеет смысл, если он из тех же, что осаждали Степушкин двор.

— Не-а, не из тех, — ответил лесник не раздумывая, — это точно.

— Тогда предлагаю отложить решение данного вопроса. У нас же скоро…

— Да, — встрепенулась Степка, — у нас свадьба…

— М-да, — протянул Гор, переглянувшись с соседом, — свадьба.

* * *

Распрощавшись с женихами у калитки Петра, Степка, в глубокой задумчивости вошла в собственный двор, где столкнулась с Никитой.

— Степанида? — Никита выглядел удивленным, словно не ожидал ее увидеть.

— Никита? — Степка прищурилась. Острая мыслишка заставила схватить воздушника за руку и потянуть в сторону сада, — пойдем-ка со мной…

Без объяснений оставила жениха у заветного дуба и через пару минуток возвратилась. Никита не был готов. Ни к крепкому объятию, когда невеста прижала его к дубу изо всех сил, ни к поцелую, а тем более к водице студеной, наполнившей рот и затекшей в самое горло. Все нутро трухануло от силы неведомой, в голове на миг смешалось все, чтоб тут же стать на место. Да не так, как было прежде. Совсем не так…

— А теперь говори, Никита. Ты полюбил Весту, да?

— Нет! — голос воздушника был правдиво тверд, — между тобой и мной ничего не изменилось!

— Никит… — признаться, Степка настроилась на иной ответ.

— Я сказал бы и без твоей секретной воды, я собирался, — крупные ладони воздушника крепко сжали плечи под теплой курткой и развернули ее. Теперь Степка оказалась прижатой к дубу, — Веста мне нравится. Очень. И пожалуй, я мог бы ею увлечься, не будь обручен с тобой.

— Блин, Никита! Это… не то, что я хотела бы услышать, знаешь ли!