Болтливый мертвец
Шрифт:
Немного поразмыслив, я окончательно пришел к некоторым выводам. Умница Ули отлично знала, что случилось с ее братом Урмаго, — ну, положим, это было ясно с самого начала. Ее упорное нежелание говорить с нами на эту тему можно было объяснить следующим образом: либо в его исчезновении был виноват кто-то из членов семьи (читай: Маркуло) и девочка решила, что грех это — сдавать своих родичей посторонним дядям; либо Урмаго покинул дом по собственной инициативе и попросил Ули сохранить его тайну.
Черт, а ведь пока мы тут дурью маемся, парень вполне мог просто отправиться в кругосветное путешествие,
Эта версия, как мне казалось, объясняла и странное поведение Ули: девочка понимала, что возвращение брата спасло бы семью от разорения, но благородное сердечко вынуждало ее свято хранить его тайну. Мало ли какие у них тут понятия о чести!
Все это хорошо, но практической пользы от моих умственных усилий пока было — всего ничего.
— Какой ты умный, с ума сойти можно! — ехидно сказал я себе. — Ладно уж, испепеляй свою чашку, горе мое! Нас ждет башня.
И я решительно зашагал вверх по скользким полированным ступенькам. Не могу сказать, будто я действительно рассчитывал, что экскурсия в таинственную башню принесет хоть какую-то практическую пользу. Просто предостережения заботливой старухи подействовали на меня как реклама. Словосочетание «нехорошее место» уже давно стало для меня чем-то вроде дорожного знака с надписью: «Добро пожаловать!» Меня как магнитом туда тянуло, честное слово!
Так называемая «башня» оказалась не слишком просторным и почти совершенно пустым помещением на самом последнем этаже фамильного небоскреба Кутыков. Одиночество мне не грозило: здесь обретался «дворецкий» Кутыков, господин Тыындук Рэрэ.
Леди Ули, помнится, сказала, что поручила этому достойному мужу навести порядок в башне. Уж не знаю, что она ему поручила, но наведением порядка тут и не пахло — скорее уж капитальным ремонтом! Дворецкий разбирал каменную кладку стен. Думаю, это была адова работа. А, судя по темпам — на полу лежало дюжины две не слишком крупных камней, — для завершения процесса требовалось года полтора-два, никак не меньше!
— Разумеется, я не могу руководить вашими действиями, сэр, но, откровенно говоря, я бы не рекомендовал вам находиться в этом помещении, — заметил Тыындук Рэрэ, отвешивая мне вежливый поклон.
— Но ты-то здесь находишься! — возразил я.
— Я — другое дело. Я выполняю поручение хозяев дома, поэтому у меня просто нет выбора.
— А что может быть опасного в этом помещении? — спросил я, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Мое чуткое сердце и не думало беспокоиться. В отличие от местных экспертов, оно не считало башню «плохим местом». Я окончательно расслабился. Вспомнил безобидные наваждения, которые насылала на нас разгневанная леди Ули, и решил, что опасности, подстерегающие всякого гостя башни, — того же свойства. Вполне достаточно, чтобы напугать лесных колдунов из графства Хотта, но уж никак не человека, несколько лет прослужившего
— Здесь не так уж опасно, — внезапно согласился со мной господин Рэрэ. — Но насколько я понял со слов… — простите, но, с вашего позволения, я не стану называть имя очевидца, — эти стены были свидетелями некоего ужасного события. Знаете, старинные замки, вроде этого, со временем иногда становятся почти разумными существами. Они способны запоминать, а иногда и делиться своими воспоминаниями с гостями… Не думаю, что вам это понравится.
— Ну, не скажи, — возразил я, присаживаясь на корточки рядом с этим достойным человеком. — Я ведь все-таки не обыкновенный досужий зевака, которого можно напугать до полусмерти каким-нибудь простеньким наваждением. Разве я не говорил, какая у меня служба?
— А у тебя есть служба? — уважительно переспросил он. Удивительное дело: Тыындук Рэрэ тут же перешел на «ты», а его безупречная вежливость вымуштрованного слуги уступила место нормальной человеческой теплой улыбке. Очевидно, до сих пор этот господин считал меня никчемным богатым бездельником, вроде его хозяев, а теперь причислил к лику «своих», служивых людей.
— Ну да, — кивнул я. — Я служу в Малом Тайном Сыскном Войске столицы Соединенного Королевства.
— Это что-то вроде полиции? — заинтересованно уточнил он, не отрываясь, впрочем, от работы.
— Вот именно: «что-то вроде». Только полицейские гоняются за обыкновенными преступниками, а мы — за колдунами.
— А что, колдуна тоже можно арестовать? — изумился Тыындук. — Он же может заворожить преследователя и…
Дворецкий так и не подобрал подходящего слова и сделал красноречивый жест рукой, пытаясь наглядно изобразить, как лихо исчезнет из рук своего преследователя гипотетический колдун.
— Правильно, — согласился я. — Поэтому умелого колдуна может арестовать только очень умелый. В этом, собственно, и состоит моя работа.
— Так ты… Ага, вот оно как! — Тыындук Рэрэ осекся и несколько секунд переваривал информацию. — А твой друг? — наконец спросил он. — Тоже, что ли, ворожит?..
— А как, по-твоему, он испепелил ваши ворота? — усмехнулся я.
— Ну, почем я знаю, какие там у вас в Соединенном Королевстве хитрые колдовские смеси можно добыть! — неопределенно ответил он. — Необязательно уметь колдовать, чтобы воспользоваться зельем, купленным в лавке, верно?
— Ну, по большому счету, ты прав, — признал я. — Но Шурф не покупал никаких средств. Просто поднял руку и испепелил ваши ворота. Собственно говоря, невелик подвиг!
— И ты так можешь? — изумился дворецкий.
— Могу, — я немного подумал и честно добавил: — Правда, у меня пока через раз получается. Но я-то в Тайном Сыске всего несколько лет служу…
— Ты точно не заливаешь? — усомнился Тыындук Рэрэ.
Вопрос его прозвучал скорее жалобно, чем вызывающе: этот достойный человек искренне хотел мне поверить, но у него ничего не выходило.
— Ладно, смотри, — вздохнул я.
Выбрал из кучи камней один, побольше, и прищелкнул пальцами, от всей души надеясь, что уроки сэра Лонли-Локли не пропали зря и я вполне способен испепелить что-нибудь покрупнее давешней кофейной чашки.